Осторлжно невменоз

[Баба Яга]

Хай пипл

 

[Баба Яга]

Я ни куда не свалил,трезв.

 

[Баба Яга]

В тот день Стас в первый раз заметил безнравственное личико мамы. Природно, наверное было случайностью, однако в предстоящем — наверное изменит всю его жизнь. Возвратившись ранее, он традиционно шел к себе, в том числе и никак не приветствуя мама. Они жили лишь вдвоем. Основатель теснее никак не был с ними, он убежал с иной, как скоро ему исполнилось 6. С такого медли прошло теснее восемнадцать лет. С любым годом он все более походил на него. Имеет возможность из-из-за данного они не достаточно разговаривали. Юноша задумывался, будто его родимая мама терпеть не может его. Все действительно никак не этак элементарно извинить человека, как скоро любой день наблюдаешь его личико в ребенке, раздумывал юноша.

Однако в данный раз милый запах летал в атмосфере. Его, наверное сходу заинтриговало. Никак не длинно мысля юный человек отправился сообразно течению к роднику лестного запаха. Природно, наверное была мамы светлица, более никак не в каком месте. Неслышно, как будто ниндзя из кинофильма, он приблизился к двери. Она была полуоткрыта, простая музыка игралась. На тумбе пламенели душистые свечки. Стас еще незначительно приблизился и здесь, он услышал. Стоны мамы. Она посиживала на диванчике, юбочка ее была задрана. 1 десница мяла белую грудь. 2-ая заталкивала, будто-то в себя внизу. Маленький куст волос в облике треугольника, походил на стрелку, как как будто ориентировал туда. Напрямик разговаривая, тебе сюда. Как благовидна, она была в данный эпизод. Румянец на ее щеках, прибавлял шарма в сочетании с ее белой кожи. Загипнотизированный сиим красивым фактором, непроизвольно десница его потянулась к брюкам. В последующий эпизод, он теснее массировал правой рукою собственный член. Мама грубо обернулась спиной к двери. Стас никак не ждя такового затих, сердечко его колотилось как обезумевшое. Однако беспокойство избегала, она элементарно изменила позу. Ракам стоя на диванчике, она продолжила гипнотизировать в себя фаллоимитатор. Подстроишься в такт ее перемещений, он начал в ритм подвигать правой рукою. Пренебрегав обо всем и наслаждаясь сиим привораживающим видом. Внизу милые чувства накрыло его и извергло зерно. Дыхание сбилось и стараясь никак не греметь собственной отдышкой. И здесь звонок на семейный телефонный аппарат, окатил его как будто огромной дозой прохладной воды. Никак не длинно мысля, он скорее направился в коридор, пытаясь никак не греметь, к телефонному аппарату. В тот день, он более никак не рисковал идти к той желаемой двери. И длинно еще он лицезрел, собственную мама в той позе с замечательным выражением личика.

С такого дня, он продолжил бродить онанировать, глядя на наверное прекрасное деяние. Стас увидел, будто она готовит наверное в одно и то ведь время. Любой раз, он шибко рисковал. Юноша в том числе и никак не имел возможность доставить, будто его ожидает, ежели его увидят. Однако риск спалиться, сразу еще более придавал удовольствия ему. И с любым деньком, ему казалась мама, делалась все привлекательнее. Время шло и некие вещи изменились. В Вотан из дней, нежданно для Стаса, она истока облекать прекрасное нижнее платье. И ныне у неё стали возникать новейшие игрушки.

В Вотан из таковых дней юноша, как традиционно, расслаблялся глядя на красоты мамы. Данные деяния так стали ежедневными, будто он теснее никак не стал существовать настороже. И вот подходя к кульминации собственной, накрывая ока и отдаваясь порыву отделанный вот-вот пальнуть. В этом состоянии никак не услышал шаги.

— Попался, — наверное была его мама. И в последующий эпизод, она брала в уста его огурец. И стала медлительно пить его.

— Мать ? — вытаращился на мама юный человек. Стаса хоть наверное и эпатировало, однако все одинаково от такового выстрела получил удовольствия. Сперма стекала с ее губ. Она продолжала облизывать его головку. Брала в уста и стала пить, сразу двигая язычком. Наверное было этак славно, будто юноша никак не испытывав такового сходу изготовил еще Вотан выпал.

— Подсматривание из-за мамой, тебя заводит ? — сказала она усмехаясь. — Ты ведь сиим практически любой день делал.

— Матерей, ты все знала? — смутившись сказал он.

— Естественно знала, кто еще убирал все с пола из-за тобой. — разговаривала она держав рукою член молодого человека.

Все его идеи ушли совершенно в иное русло и он совершенно запамятовал о данном. Как лишь он затвердел, она повалила его на настил. Оседлав его. Ее десница спустилась книзу и открыла собственную киску. А 2-ой брав его стояк, истока вводить его в себя.

— Ааах, — простонала от наслаждения она, — Твой член неплох. Как раз, то будто я желала все наверное время, — при данном скача на нем, как будто на родео.

— Мать, этак славно в тебе!

— Сказочно, — покуда она одаривала любезностью отпрыска. Он в наверное время начал пить ее грудь.

— Имеешь возможность заканчивать в меня.

И как сообразно команде, Стас никак не держа в себе, выплюнул зерно в неё.

Чувствуя счастье, сплетаясь в Вотан комочек наслаждения, они продолжали этак по лично ночи.

— Ныне тебе никак не нужно подсматривать, — обнимая его шепнула она. — Ты так как никак не кинешь меня? — ока ее, изменнически заблестели.

— Ни разу. Я обожаю тебя мать!

Это что?

 

[Баба Яга]

Ужас какой,хорошо я читать не стал

 

[Баба Яга]

В преддверие новоиспеченого года, мне выпало существовать снегурочкой, на новогоднем корпоративной вечеринке. Дам, у нас в кабинете незначительно, и потому, мне как лично юному, досталась таковая судьба. В принципе ничто особого в данном недостает, в мейкапе, правда и в отсутствии него, я совсем схож на даму. Фигура, и глас также подходили реальности. Пару репетиций, просмотр меня в одеянии снегурочки и все. Было непревзойденно следовательно, будто лучше никак не находить кандидата, и потому остановились на моей кандидатуре. И вот настал желанный для всех служащих пир, целый конторский персонал подобрали в актовом зале, вслед за тем расставили столы. В движение часа все было накрыто сообразно высокому уровню. Пришёл директор, возле 20 мин., он говорил о наших удачах, истина его особенно никто никак не прослушивал, все нацелены на пищу и выпивку. Опосля его концерта, установилась наша очередность. Мы также выступили с дедом холодом, и как все другие сели из-за стол. Мне пришлось посиживать вблизи с начальником, и его распутный взор, тяжело было никак не увидеть. Он меня обхаживал, все время подливал хмельное, лаского поглаживая мне ногу, и поглядеть мою реакцию.
— Какая сексапильная снегурочка, тебе идёт таковой имидж.
— Благодарю из-за любезность Миша Иванович.
— Правда что уж вслед за тем, вправду отлично смотришься.
Он начал нашептовать мне на ухо, будто бы никто никак не услышал.
— Зайди ко мне в офис, мин. чрез 10.
Я кивнул удовлетворительно, и он ушёл к себе, а я начал смыслить, будто работать далее. Покуда все другие нагревались алкоголем, я неслышно получился в коридор, и направился в офис начальника. Дверь была открыта, и я зашел вовнутрь.
— Прикрой дверь на ключ, и подойди ко мне.
Я подошёл к нему, он посиживал в кресле и употреблял виски.
— Тебе влюбиться тут действовать?
— Правда, совсем нравится.
— Наверное была моя мысль, приодеть тебя в снегурочку, тебе совсем идет, ты изящный паренек. Мне нравятся эти, поди ко мне.
Я подошёл к нему впритык, и его десница при тронула к моей священнике.
— Какая корма смачная, а будто вслед за тем у нас с сиськами.
Он начал искать мою грудь, стараясь щипануть из-за сосок.
— Вау, тут также распорядок, ты красота.
Он встал и обнял меня этак прочно, будто я чуток никак не задохнулся. Позже грубо нажал на плечи, и мне довелось стать на колени. Потом он расстегнул молнию на штанах, и вываливает собственный устройство у моего личика.
— Давай мой неплохой, устрой мне славно.
Его член был тучный, с голубой головкой, а вены на нем были большие. Я начал языком смачивать головку, потом целый ствол. Мои губки лаского обжимали его плоть, а сам член вступал все поглубже и поглубже, покуда никак не упёрся в гортань.
— Умничка, давай приятный, соси его, давай.
Я начал торопить темп, его пакши были у меня на затылке, и сдавливали все посильнее. Я держал его из-за ягодицы, будто бы никак не свалиться от такового темпа.
— Ай как полезно ты сосешь, ух какой-никакой даровитый.
Опосля данных слов, я ощутил как он начал заканчивать мне в уста. Его стоны разнеслись сообразно офису, и он с кликом кончил. Я все никоим образом никак не имел возможность слопать его сперму, она лилась сообразно подбородку и шейки. Еще минутку, я ему шлифовал член, покуда никак не слизал все по капли.
— Умница, хороший пылесос, а в зад как отчуждаешь?
—Как Вам откажешь — Миша Иванович.
— Давай снимай одежду, поглядим на тебя.
Я снял одежду вполне, и сохранился совсем нагим, в 1 чулках и трусиках.. Он расценил моё тело, и начал хватать. Его прикосновения мне были приятны, и мой член встал колом, вырываясь наружу из трусиков.
— Правда тебе влюбиться как скоро тебя лапают? Ты прям как бабушка, в том числе и лучше, представляешь будто нужно представителю сильного пола.
Его член опять получил мощь, и он никак не размышляя разложил меня на столе. Его палец дерзко зашел в мой а.нус, и начал передвигаться, разрабатывая ввод. Я перекрыл ока, и пробовал заполучить наслаждение. В отсутствии длительных церемоний, я ощутил внезапную болезнь снутри, и вскричал.
— Нужно пострадать моя шлюшка, позже станет славно.
Он начал меня твердить в священнику как охваченный, следовательно опасался, будто член имеет возможность утратить мощь. Мне правило влюбиться, и я неслышно застонал. Он мои лапти забросил себе на плечи, и его член,начал раздобывать этак углубленно, будто никак не дать. Трахал он сноровисто, с изюминкой, временами кусая мою грудь. Звук в дверь обломал ему наслаждение, однако он никак не пресек меня обладать. Дверь открылась и зашла секретарь Роза Павловна. Она никак не размышляя забралась на стол и подняв юбку, села мне на личико. Собственной рукою, она оттянула стринги, и ее ***** была у моих губ.
— Давай лижи мне киску, снегурочка.
Ее инструктивный глас, меня еще сильней возбудил,( позже я вызнал, будто она его гражданская супруга, и имела возможность себе дозволить почти все).Я начал языком ублажать ее половые губки и кли.тор. Было чувство будто вслед за тем теснее сейчас посетил Миша Иванович, ***** была в высохшей сперме, однако ее наверное никак не смущало.
Чрез пару мин., он задышал тяжко, и я ощутил снутри себя его горячую сперму. Еще невольно с десяток фрикций, и он вынул собственный заторможенный член. Вслед застонала Роза Павловна, и потекла изобильно. Я все слизал, и она слезла с меня.
— Поди устрой мне миньет мой неплохой паренек.
Я слез со стола, и начал ему извлекать. Член был теснее никак не способен на новейшие свершения, элементарно глупо висел.
— Хорошо, хватит его изнурять, он отработал на сейчас. Поди помойся, и приведи себя в распорядок, и никак не болтай языком о нынешней потехе.Чрез час поедем ко мне домой, вслед за тем продолжим наше совместная работа. Этак я стал его любовником, и Розы Павловны.

А эт что?

 

[Баба Яга]

А тут всебяшных нету,я так понял.ну прикольно наверное.тут делать ни чего не нужно?и меня кроме местных невсебяшек трогать ни кто не будет.это типо шизо?

 

[Волкова Юлия Владимировна]

А тут всебяшных нету,я так понял.ну прикольно наверное.тут делать ни чего не нужно?и меня кроме местных невсебяшек трогать ни кто не будет.это типо шизо?

Здесь есть все. Вопрос в том, кому из нас хочется с тобой общаться)

 

[Баба Яга]

Витя, писатель. В прошлом по.рно снимал, наркоты пережрал и теперь в дурке живёт.

Весело ему

 

[Баба Яга]

Каждому свое,нам дворцов заманчевые своды,не заменят ни когда свободы

 

[Волкова Юлия Владимировна]

Снова стрелки обежали целый круг:
Для кого-то много счастья позади.
Подымается с мольбою сколько рук!
Сколько писем прижимается к груди!

Где-то кормчий наклоняется к рулю,
Кто-то бредит о короне и жезле,
Чьи-то губы прошептали: не люблю,
Чьи-то локоны запутались в петле.

Где-то свищут, где-то рыщут по кустам,
Где-то пленнику приснились палачи,
Там, в ночи, кого-то душат, там
Зажигаются кому-то три свечи.

Там, над капищем безумья и грехов,
Собирается великая гроза,
И над томиком излюбленных стихов
Чьи-то юные печалятся глаза.

Посмотреть вложение 11621

 

[Баба Яга]

Снова стрелки обежали целый круг:
Для кого-то много счастья позади.
Подымается с мольбою сколько рук!
Сколько писем прижимается к груди!

Где-то кормчий наклоняется к рулю,
Кто-то бредит о короне и жезле,
Чьи-то губы прошептали: не люблю,
Чьи-то локоны запутались в петле.

Где-то свищут, где-то рыщут по кустам,
Где-то пленнику приснились палачи,
Там, в ночи, кого-то душат, там
Зажигаются кому-то три свечи.

Там, над капищем безумья и грехов,
Собирается великая гроза,
И над томиком излюбленных стихов
Чьи-то юные печалятся глаза.

Посмотреть вложение 11621

Достойно.кто автор?

 

[Баба Яга]

Здесь есть все. Вопрос в том, кому из нас хочется с тобой общаться)

Здравствуйте

 

[Zaya]

Привет, смотивировалась на диетку. Тут будет мой дневничок^^

 

[Баба Яга]

Хочешь быть красивым-беги,хочешь быть сильным-беги ,хочешь быть умным беги

 

[Сэр]

Гей-наркоман убил жену и написал роман «П*дор» (про себя любимого). Путь к успеху Уильяма Берроуза

5 февраля 1914-го в семье Берроузов, преуспевающих промышленников из Сент-Луиса, родился мальчик по имени Уильям. Он рос на всем готовом, в 22 года окончил факультет английской литературы в Гарварде и умчался путешествовать по Европе.


В парне зрел талант писателя, но долго не находил надлежащего выхода. Пытаясь отыскать призвание, Берроуз поступал в венскую медицинскую школу и возвращался в Гарвард, где изучал антропологию. Но все не то.



На личном фронте тоже творилось странное. В Вене Уильям скоропостижно женился на еврейке Ильзе Клаппер. Не по любви – а лишь затем, чтобы ей было проще улизнуть в США от преследований нацистов. Уже в Штатах Берроуз влюбился в некого Джека, но оказался в положении Дулина, который почти безрезультатно прессовал Михалыча. Чтобы завоевать сердце юноши, Берроуз отсек себе последнюю фалангу мизинца на левой руке – и угодил в психушку.


Впрочем, совсем ненадолго. После дурдома Уильям продолжил искания: полез добровольцем в армию США, но не понравилось – до офицера было не дослужиться, а муштра пришлась Берроузу не по душе. Он испугался, что служба без возможности повышения окажется бессрочной, и нажаловался маме, которая через знакомых врачей пробила справки о признании сыночка негодным.



Отмучившись в армии, Берроуз перебрался в Нью-Йорк, где познакомился с будущей женой. Джоан Воллмер устраивала в своей квартире сборища начинающих писателей. В той компании тусили Джек Керуак, Аллен Гинзберг и другие молодые люди, которых сегодня принято называть бит-поколением (разбитым поколением) американской литературы. В квартирке Воллмер ребята накачивались алкоголем и наркотой: Джоан наслаждалась любимым бензедрином, Уильям – морфием, остальные – тоже не скучали.


Берроуз был в восторге от того, что в его жизни появилась женщина, равная ему по эрудиции. Прежде чем окончательно сойтись паре пришлось ненадолго расстаться. Берроуза повязали копы при покупке лекарств по фальшивому рецепту, а Воллмер (на фото) настолько увлеклась бензедрином, что словила психоз и отправилась на отдых в клинику.



Родители Берроуза помогли молодоженам с переездом в техасский городок Нью-Вейверли. Там у них в июле 1947-го родился сын – Билли (еще у Воллмер была дочь Джули от первого брака). В будущем Билли стал известным писателем, а также фанатом бухла и амфетамина. В 1981 году 33-летнего Билли нашли в канаве, а на следующий день он испустил дух. Возможно (скорее всего), на судьбу Берроуза-младшего повлияло поведение мамочки: во время беременности она и не думала отказываться от наркотиков. Уильям тем временем подсел на героин.


В Техасе Берроуз и Воллмер выращивали марихуану и сами же занимались сбытом. Бизнес не клеился: на выходе получался наркотик отвратительного качества, продажи приносили сущие гроши. Техасская глушь быстро разонравилась молодым, в 1948 году они махнули в бурлящий и свободолюбивый Новый Орлеан.

Там все начиналось отлично. С наркотиков ребята переключились на алкоголь. Возникла другая напасть: в городе, переполненном гей-барами, Уильяма снова потянуло к мужикам. Сам он не считал это изменой, но у Джоан прилично подгорало. Вскоре в дом Берроуза и Воллмер вернулась наркота. Полицейские это пронюхали и грозили Берроузу тюрьмой. Тогда семейка решилась на еще один переезд – в Мехико.


На новом месте Берроуз вновь ударился в фермерство – выращивал хлопок и коноплю. Бизнес опять не ладился, зато в Мексике было проще достать героин. Еще больше Уильяму нравились мексиканские цены и, конечно же, мальчики. Джоан кайфовала значительно меньше. Во-первых, негде было взять бензедрин. Во-вторых, муж-гомосек совсем перестал обращать на нее внимание. В сентябре 1950 года парочка подала на развод, но вскоре одумалась.



6 сентября 1951-го Берроуз и Воллмер закатили домашнее пати. Уильям рассказывал корешам о мечте перебраться в Южную Америку, где стал бы охотником. Джоан ответила панчем, что если бы Берроуз и правда стал охотником, они бы умерли с голода.


Уильяма это задело. Он предложил жене поставить на голову стакан, а сам взялся за пистолет. Угашенный алкоголем, Берроуз попал 28-летней Джоан точно в лоб, навсегда избавив ее от наркозависимости. Воллмер успели довезти до больницы, где она и скончалась.



В приемном покое полицейские схватили Берроуза. Ему светило от 8 до 20 лет тюрьмы, но вновь вмешались родители. Через адвоката они занесли куда надо – результаты баллистической экспертизы магическим образом изменились в пользу обвиняемого. В общей сложности Берроуз провел за решеткой две недели.


Несмотря на отсутствие уголовных последствий, убийство жены встряхнуло Берроуза. Вскоре он написал первый серьезный роман – «*****», в котором прошелся по собственным гомосексуальным переживаниям. В 1959-м вышла самая известная работа – «г.олый завтрак».



«Я вынужден с ужасом признать, что если бы не с.мерть Джоан, я никогда не стал бы писателем, вынужден осознать, до какой степени это событие послужило причиной моего писательства и сформировало его», – писал Берроуз в предисловии к «Пидору».


В 1957 году Уильям соскочил с героина. Впереди была долгая жизнь, два десятка романов (в основном про наркозависимость и гомосексуальность) и признание. Берроуз умер 2 августа 1997 года от последствий перенесенного инфаркта в возрасте 83-х лет. А творчество писателя широко востребовано до сих пор.

 

[Сэр]

не скучай лопушок

 

[Баба Яга]

Я не буду это читать-мне лень.

 

[Баба Яга]

Цветаева черканула.

Круто.

 

[Волкова Юлия Владимировна]

Привет, смотивировалась на диетку. Тут будет мой дневничок^^

Может, не надо тут?) Тут Витя уже свой пишет.

 

[Zaya]

Может, не надо тут?) Тут Витя уже свой пишет.

Нет)