Меню
Главная
Форумы
Новые сообщения
Поиск сообщений
Пользователи
Зарегистрированные пользователи
Текущие посетители
Наш YouTube
Наш РЦ в Москве
Пожертвования
Вход
Регистрация
Что нового?
Поиск
Поиск
Искать только в заголовках
От:
Новые сообщения
Поиск сообщений
Меню
Главная
Форумы
РАЗДЕЛ ДОСУГА С БАНЕЙ
Библиотека
Роббинс "Камень для Дэнни Фишера"
JavaScript отключён. Чтобы полноценно использовать наш сайт, включите JavaScript в своём браузере.
Вы используете устаревший браузер. Этот и другие сайты могут отображаться в нём некорректно.
Вам необходимо обновить браузер или попробовать использовать
другой
.
Ответить в теме
Сообщение
<blockquote data-quote="Маруся" data-source="post: 387240" data-attributes="member: 1"><p><span style="font-size: 12px"><strong>Глава 4</strong></span></p><p>С победоносным видом стоял я на углу Бэдфорд-стрит и Черч-авеню. Несмотря на строгий запрет тренера, весть о бое разнеслась по школе с быстротой пожара. Сверстники поглядывали на меня с уважением, а девчонки бросали любопытные взгляды и перешептывались за спиной.</p><p></p><p>Небольшой спортивный «Форд» резко затормозил у обочины.</p><p></p><p>— Эй, Фишер, пойди-ка сюда! — из открытого окна автомобиля высовывалась массивная голова мистера Готкинса. Я медленно подошел и вопросительно взглянул на тренера. Он гостеприимно распахнул дверцу:</p><p></p><p>— Заскакивай. Подброшу тебя до дому. Все равно по пути.</p><p></p><p>Некоторое время мы ехали молча. Вдруг он притормозил и взял вправо. Впереди по тротуару шла молодая красивая женщина.</p><p></p><p>— Хей, Сил! — окликнул ее Готкинс.</p><p></p><p>Она оглянулась, и я узнал миссис Шиндлер — нашу учительницу рисования. У нее были длинные темно-каштановые волосы (как я потом убедился — натуральные), темно-карие глаза с золотинкой и гладкая загорелая кожа. Она училась в Париже и, если верить мальчишкам, никогда не носила бюстгальтеров. Когда она склонялась над партами, у всех дух захватывало.</p><p></p><p>— О, это ты, Сэм, — воскликнула она, подходя к машине.</p><p></p><p>— Садись, Сил, я отвезу тебя домой, — просительно сказал Готкинс. — Подвинься, малыш, освободи место даме.</p><p></p><p>Я вплотную притиснулся к нему, и миссис Шиндлер села рядом. Я скосил глаза и убедился, что мальчишки были правы.</p><p></p><p>— Что-то давно я тебя не видел, Сил. Где ты была? — слишком громко спросил тренер.</p><p></p><p>— Да здесь, неподалеку, — уклончиво ответила она, заинтересованно поглядывая на меня.</p><p></p><p>Готкинс перехватил ее взгляд.</p><p></p><p>— Ты знаком с миссис Шиндлер, Фишер?</p><p></p><p>Я отрицательно помотал головой.</p><p></p><p>— Это — Дэнни Фишер.</p><p></p><p>— Так это ты выиграл сегодня бой в школе? — полуутвердительно спросила она меня.</p><p></p><p>— А ты откуда знаешь? — удивился тренер.</p><p></p><p>— Сэм, об этом уже говорит вся школа. Сегодня твой парень — самая известная личность. Только как бы эта известность кое-кому не вышла боком.</p><p></p><p>— В нашем болоте совершенно ничего нельзя скрыть, — проворчал Готкинс. — Если это дойдет до директора, мне несдобровать.</p><p></p><p>— Именно об этом я тебе постоянно твержу, — заметила миссис Шиндлер. — У учителей не может быть личной жизни. Мы здесь все как на ладони…</p><p></p><p>Я попытался понять, о чем идет речь, и миссис Шиндлер это заметила:</p><p></p><p>— Дэнни, я слышала, что это был настоящий бой?</p><p></p><p>За меня ответил Готкинс:</p><p></p><p>— Да, Фишер довольно профессионально нокаутировал своего соперника. Даже мне понравилось.</p><p></p><p>— Ты все не можешь забыть свою молодость, Сэм? — она вновь забыла обо мне. Впрочем, кажется, она не ждала ответа и от Готкинса. — А вот и мой перекресток. Останови-ка, Сэм. Рада была познакомиться с тобой, Дэнни, — сказала она, выйдя. — Только не дерись больше, хорошо? Пока, Сэм.</p><p></p><p>Она пошла от нас по тротуару. А мы сидели и смотрели ей вслед.</p><p></p><p>— Слушай, Дэнни, — тренер впервые назвал меня по имени, — если у тебя есть немного времени, давай заскочим ко мне в берлогу, я хочу тебе кое-что показать.</p><p></p><p>— О’кей, мистер Готкинс! — согласился я.</p><p></p><p>Мы остановились у аккуратного двухэтажного коттеджа на две семьи. Готкинс показал рукой на входную дверь.</p><p></p><p>— Заходи, там открыто. Я сейчас.</p><p></p><p>Он начал подниматься на второй этаж, а я вошел в комнату, и открыл от удивления рот. Здесь все было оборудовано, как в маленьком спортивном зале. Тут было все: боксерская груша, параллельные брусья, шведская стенка, конь, перекладина и штанга с полным набором блинов. На небольшой кожаной кушетке лежало несколько пар боксерских перчаток. На стенах было много фотографий, с которых смотрел на меня мистер Готкинс. Особенно хороша была фотография, где он снят во время боксерского поединка. Я не знал, что он раньше был боксером.</p><p></p><p>Вдруг резко зазвонил телефон. Машинально я поднял трубку и услышал голос тренера. Мне раньше никогда не приходилось иметь дело с параллельным телефоном, поэтому я замешкался, боясь, что линия разъединится, если я положу трубку. Потом до меня донесся женский голос, это была миссис Шиндлер.</p><p></p><p>— Сэм, чего это тебе взбрело в голову посадить меня в машину, когда там был этот парнишка?</p><p></p><p>— Но, детка, я так обрадовался, когда увидел тебя. Я больше так не могу, ты мне нужна, иначе я сойду с ума!</p><p></p><p>— Я же тебе сказала: между нами все кончено, — голос миссис Шиндлер был непреклонен. — Сама не знаю, что на меня тогда нашло. Если Джэфф узнает… Мне даже представить страшно, что он тогда устроит.</p><p></p><p>— Сил, да как он может о чем-нибудь узнать? Ведь он ничего не видит, кроме своих уроков! Я вообще не понимаю, зачем он женился на тебе.</p><p></p><p>— Зато он вскоре сможет стать директором школы. А ты, Сэм, кончишь тем, что вылетишь с работы…</p><p></p><p>— Плевать мне на вашу школу после… Вот увидишь, я еще поднимусь! Но разговор сейчас не об этом. Я же вижу, как ты мучаешься с ним.</p><p></p><p>— Сэм! — со слезами в голосе запротестовала она.</p><p></p><p>— Сил, вспомни, хорошая моя, как мы были счастливы в последний раз! Сил, милая, я так хочу тебя!</p><p></p><p>— Но я не могу, я не должна, Сэм! Прошу тебя, забудь меня.</p><p></p><p>— Дорогая, нам нужно встретиться и все-все обговорить. Я оставлю входную дверь открытой, и ты незаметно пройдешь ко мне.</p><p></p><p>Наступила томительная пауза. Я прямо-таки слышал, как сомневается миссис Шиндлер.</p><p></p><p>— Ты меня любишь, Сэм? — спросила она каким-то другим голосом.</p><p></p><p>— Я никого так не любил…</p><p></p><p>— Я буду через полчаса, дорогой, — прошептала она.</p><p></p><p>— Жду тебя, Сил.</p><p></p><p>Раздался щелчок, и я поспешно положил трубку. Через мгновение дверь открылась, и в комнату вошел Г откинс.</p><p></p><p>— Я не знал, что вы были боксером, мистер.</p><p></p><p>— Да, малыш, — он бросил быстрый взгляд на телефон. — А это мой спортзальчик, так сказать. Я хотел бы, чтобы ты потренировался со мной, если, конечно, тебе здесь нравится. У тебя задатки настоящего боксера, может быть, талант.</p><p></p><p>— У вас тут здорово, мистер Готкинс. Может, начнем сегодня?</p><p></p><p>Он несколько смешался.</p><p></p><p>— Я бы с удовольствием, малыш, но… у меня появились неожиданные дела. Завтра в школе я тебе скажу, когда мы начнем.</p><p></p><p>Он положил мне руку на плечо и подтолкнул к двери.</p><p></p><p>— Дело — прежде всего. Надеюсь, ты с этим согласен, Дэнни?</p><p></p><p>— Конечно, мистер Готкинс. Я все понимаю. До завтра.</p><p></p><p>— До завтра, малыш, до завтра.</p><p></p><p><span style="font-size: 12px"><strong>Глава 5</strong></span></p><p>Руки страшно устали, пот струился по лбу и заливал глаза. Я вытер лицо тыльной стороной перчатки и взглянул на тренера. Он тоже взмок.</p><p></p><p>— Выше левую, Дэнни, и — резкий прямой. Резкий, я тебе говорю, резкий! Еще раз! Еще. Вот так, смотри.</p><p></p><p>Он повернулся и нанес несколько ударов левой по груше.</p><p></p><p>— А теперь, Дэнни, нападай! Вперед, мальчик. Быстрее! Резче! Акцентируй! Не спи!</p><p></p><p>Я устало кружил вокруг него, ни на мгновение не спуская с него глаз. За прошедшие две недели Готкинс научил меня бдительности. Стоило чуть ослабить внимание, и резкий удар — несильный, но точный, — посылал меня на пол. Готкинс легко отражал мои удары. Фехтуя правой рукой, я заметил, как он начал следить за ней глазами, тут же я нанес ему удар левой. Его голова мотнулась назад, на щеке появилось красное пятно. Он выпрямился и опустил руки.</p><p></p><p>— О’кей, малыш! — одобрительно воскликнул тренер. — На сегодня хватит. Из тебя выйдет толк, но надо работать и работать.</p><p></p><p>— Слушай, Дэнни, — сказал он мне, когда мы немного отдышались на скамейке, — через неделю конец учебного года. Ты собираешься летом в лагерь?</p><p></p><p>— Нет. Надо помочь отцу в магазине. У него там завал.</p><p></p><p>— Ты понимаешь, этим летом мне предложили место спортивного директора в Кэтскилсе, — продолжил он. — Я бы мог устроить тебя кондуктором на туристический автобус, и мы бы продолжили тренировки. Как ты на это смотришь?</p><p></p><p>— Я бы с удовольствием, мистер Готкинс. Вот только не знаю, отпустит ли отец.</p><p></p><p>Готкинс устало опустил голову.</p><p></p><p>— Сколько тебе лет, Дэнни?</p><p></p><p>— Тринадцать.</p><p></p><p>— Надо же! А я-то думал, что тебе пятнадцать-шестнадцать. Ты выглядишь взрослее, старик.</p><p></p><p>— Я спрошу отца, мистер Готкинс, — быстро сказал я, боясь, что он возьмет свое предложение назад. — Может быть, он разрешит мне поехать с вами.</p><p></p><p>Готкинс понимающе улыбнулся.</p><p></p><p>— Спроси. Он должен согласиться.</p><p></p><p></p><p>Я украдкой сунул Карре косточку под стол и взглянул на отца. Кажется, он был настроен благодушно.</p><p></p><p>— Папа, — с замиранием сердца окликнул его я.</p><p></p><p>— Да, сынок?</p><p></p><p>— Наш учитель физкультуры, мистер Готкинс, предлагает мне место кондуктора в туристическом автобусе. Я бы хотел поработать в лагере.</p><p></p><p>Отец продолжал перемешивать ложечкой чай. Я с надеждой следил за ним.</p><p></p><p>— А матери ты уже сказал об этом?</p><p></p><p>— О чем мне нужно сказать? — спросила, входя, мама.</p><p></p><p>Я повторил то, о чем только что рассказал отцу.</p><p></p><p>— Ты никуда не поедешь!</p><p></p><p>Мне было горько, хотя я и предвидел подобный ответ.</p><p></p><p>— Мэри! — вступил отец. — По-моему, это не такая уж плохая идея.</p><p></p><p>— Но мы же решили, что он будет работать у тебя в аптеке. Я вовсе не собираюсь отпускать его неизвестно куда на целое лето. Он еще ребенок!</p><p></p><p>— Интересно получается, — отхлебнул чай папа. — Для работы в лагере он маленький, целый день толочься в аптеке — достаточно в.зрослый. Я верю, что с моим сыном не случится ничего плохого! — Он повернулся ко мне. — Это приличный отель, Дэнни?</p><p></p><p>— Н-не знаю, папа, но я могу узнать.</p><p></p><p>— Узнай подробнее об этом заведении, а потом мы с мамой решим…</p><p></p><p>— Хорошо, папа, — радостно выскочил я из-за стола.</p><p></p><p></p><p>Вечером родители ушли в кино, строго-настрого наказав мне лечь спать в девять часов, а Мириам увязалась с ними. Я на крыльце дождался, когда они уехали, и решил покурить. В прихожей в отцовском пиджаке нашел пачку «Лайки Страйка», взял одну сигарету, вернулся на крыльцо и закурил. Улица была пустынна. Легкий ветерок шевелил листья на молоденьких деревьях. Я закрыл глаза.</p><p></p><p>— Это ты, Дэнни? — послышался рядом голос Мардж.</p><p></p><p>— А кто же еще? — не очень приветливо ответил я.</p><p></p><p>— Ты что, куришь? — воскликнула она.</p><p></p><p>— Да, а что? — невозмутимо, как это делали настоящие мужчины в фильмах, ответил я и глубоко затянулся.</p><p></p><p>Мардж подошла ближе и села на ступеньку. Ее лицо было озарено каким-то таинственным сиянием.</p><p></p><p>— А мне расхотелось идти в кино, хотя фильм про любовь…</p><p></p><p>Я сделал последнюю затяжку и щелчком отбросил окурок.</p><p></p><p>— Ну, я, пожалуй, пойду…</p><p></p><p>— Давай еще посидим…</p><p></p><p>— Нет, — коротко ответил я, — здесь больше нечего делать.</p><p></p><p>— Можно поговорить…</p><p></p><p>— О чем?</p><p></p><p>— Хотя бы о твоем празднике Бар Митцва.</p><p></p><p>— О’кей, если ты так хочешь…</p><p></p><p>Она поудобнее устроилась на ступеньках, при этом ее халатик распахнулся, и я увидел ее крепкие девичьи груди с торчащими сосками. У меня вдруг сладко засосало под ложечкой. Она улыбнулась и тряхнула кудряшками.</p><p></p><p>— Дэнни, тебе сказать, почему я осталась дома?</p><p></p><p>Я постарался безразлично пожать плечами.</p><p></p><p>— Мне так хотелось побыть с тобой! — Она загадочно посмотрела на меня. Ее взгляд, казалось, проник мне прямо в душу. По моему телу прошла нервная дрожь. Вдруг она дотронулась рукой до моего бедра. Я подскочил как ужаленный.</p><p></p><p>— Прекрати сейчас же!</p><p></p><p>— А что, тебе разве не нравится? — невинно спросила Мардж.</p><p></p><p>— Нет. У меня от этого мурашки по коже.</p><p></p><p>— Значит, тебе нравится, — понимающе рассмеялась она. — Так оно и должно быть.</p><p></p><p>— А ты откуда знаешь, как оно должно быть?</p><p></p><p>— Знаю, милый Дэнни, знаю…</p><p></p><p>Наступило неловкое молчание. Сколько мы так сидели, я не знаю, наконец я решился:</p><p></p><p>— Мардж, может быть, я пойду?</p><p></p><p>— Да, наверное, тебе пора.</p><p></p><p>Мы встали и оказались рядом друг с другом. Она обняла меня и прильнула к моим губам. Мне было хорошо, как никогда. Чтобы избавиться от этого чувства, я схватил ее за плечи и сжал их, она вскрикнула от боли, но губ моих не отпускала. Я еще сильнее сжал ее. Глаза Мардж потемнели от боли, она прошептала мне на ухо:</p><p></p><p>— Дэнни, не надо бороться со мной. Я люблю тебя, я знаю, что нравлюсь тебе.</p><p></p><p>Я резко отстранился от нее. Она чуть не упала, но в последний момент удержалась за перильца. В темноте ее глаза светились, как у кошки. Я понял, что и она действительно нравится мне, но звук машины на улице вывел меня из оцепенения.</p><p></p><p>— Они вернулись! Уходи скорее!</p><p></p><p>Она засмеялась и исчезла в темноте.</p><p></p><p>Я пулей влетел в дом, заскочил в ванную и встал под ледяной душ. Холодные струи били меня до тех пор, пока я не почувствовал, что промерз до самого нутра. Тогда я опустился на дно ванны и беззвучно зарыдал.</p><p></p><p><span style="font-size: 12px"><strong>Глава 6</strong></span></p><p>Последние недели учебного года пролетели мгновенно. Наступила последняя ночь. Завтра утром мистер Готкинс заедет за мной. Впервые в жизни мне предстояло надолго покинуть родителей. Я сидел на крыльце, рядом лежала Карра. Во всем нашем доме был потушен свет, только на кухне горел нижний светильник — там мама с папой о чем-то тихонько переругивались.</p><p></p><p>— Карра, — прошептал я, — ты будешь хорошо вести себя без меня? — Она понимающе вильнула хвостом. — Лето пролетит быстро. Не успеешь оглянуться, наступит осень, и я вернусь.</p><p></p><p>Карра посмотрела мне в глаза и протяжно вздохнула. Никогда не видел такой умной собаки. Она все понимала, что я ей говорил.</p><p></p><p>В соседнем доме стукнула дверь, на крыльцо вышла Марджори Энн. Я поднялся, свистнул Карре и направился на улицу, — беседовать с Мардж мне не хотелось.</p><p></p><p>— Дэнни, постой! — Она подбежала ко мне. — Я слышала, ты завтра уезжаешь?</p><p></p><p>— Да.</p><p></p><p>— Ты не против, если я немного пройдусь с тобой? — подозрительно робко спросила она. На нее это было не похоже.</p><p></p><p>— Это свободная страна, — пожал я плечами. — Каждый может ходить, где хочет.</p><p></p><p>В молчании мы дошли до угла. Наши шаги гулко раздавались в темноте.</p><p></p><p>— Все еще сердишься на меня, Дэнни?</p><p></p><p>Я искоса посмотрел на нее. На лице ее была неподдельная печаль, и я воздержался от ответа. Мы прошли еще полквартала, когда она вдруг как-то странно зашмыгала носом. Этого еще не хватало: больше всего на свете я не любил, когда девчонки плачут. В ее глазах стояли слезы, большие, как звезды над головой.</p><p></p><p>— Дэнни, я не хочу, чтобы ты уезжал с обидой на меня, — всхлипывала она. — Я… люблю тебя, Дэнни.</p><p></p><p>— Но почему ты тогда заставляешь меня делать то, что я не хочу делать?</p><p></p><p>— Я… Я всегда старалась делать то, что тебе нравится…</p><p></p><p>— А мне это не нравится, — отрезал я. — Меня это все нервирует.</p><p></p><p>— Обещаю, что больше не буду. Тогда ты перестанешь сердиться? — Она взяла меня за руку и с надеждой заглянула мне в глаза снизу вверх.</p><p></p><p>— Конечно, не буду, но если ты перестанешь. Обещаешь?</p><p></p><p>— Обещаю, — прошептала она сквозь слезы.</p><p></p><p>— О’кей! Тогда все в порядке.</p><p></p><p>Мы гуляли еще полчаса, когда Марджори спросила вдруг меня:</p><p></p><p>— Дэнни, можно я буду твоей девчонкой?</p><p></p><p>— О господи! — сказал я в ответ. Но, увидев, как ее глаза снова наполняются слезами, я добавил: — Ну хорошо, раз тебе так хочется.</p><p></p><p>Слезы сразу высохли на ее глазах. Она радостно обняла меня за шею и попыталась поцеловать.</p><p></p><p>— Завязывай, Мардж. Ты же мне обещала, — отстранил я ее, правда, без прежнего раздражения.</p><p></p><p>— Но, Дэнни, всего лишь один поцелуй. Ведь я теперь твоя девочка.</p><p></p><p>— Ну ладно, — ворчливо согласился я. — Если только один раз.</p><p></p><p>Она поднялась на цыпочки, и я почувствовал, как шевелятся ее губы, как ее язык старается проникнуть сквозь мои крепко сжатые зубы.</p><p></p><p>— Милый, я сделаю все, что ты захочешь. Только скажи. Я больше никогда не буду дразнить тебя.</p><p></p><p>Нет, сегодня она совершенно не была похожа на обычную насмешливую Мардж. В ней были теплота и нежность, о которых я и не подозревал. Теперь я сам с удовольствием поцеловал ее в раскрытые губы и почувствовал, как все поднимается во мне. Опасаясь сам не зная чего, я отпустил ее и сделал шаг назад.</p><p></p><p>— Пойдем домой, Мардж, — сконфуженно проговорил я. — Это все, что от тебя было нужно.</p><p></p><p><span style="font-size: 12px"><strong>Глава 7</strong></span></p><p>— Дэнни, а эта дает?</p><p></p><p>Я с отвращением посмотрел на парня, задавшего мне этот пошлый вопрос. Он же вожделенно уставился на смазливую девчонку, потягивающуюся на крыльце летнего домика. Прежде чем ответить ему, я подошел к стойке и запер кассу. Вечно одно и то же. Подобный вопрос я слышал по крайней мере сотню раз с того времени, как начал работать здесь. Шло мое третье лето в отеле «Монт-Ферн» и «Загородном клубе».</p><p></p><p>Парни, окружавшие стойку, одобрительно заржали. Все эти рассыльные, официанты и кондукторы нанимались сюда исключительно ради того, чтобы немного подзаработать и подцепить какую-нибудь девицу. На работе они особо не усердствовали, администрация отеля смотрела на это сквозь пальцы, лишь бы посетительницы были довольны и выкладывали деньгу.</p><p></p><p>Парни не спеша потянулись к выходу. Хотя большинство из них были старше меня, мне они казались сосунками. Я чувствовал себя старым курортным волком. Возможно, причиной тому был мой рост — сто восемьдесят при восьмидесяти килограммах веса; может быть, сказывался солидный стаж — третий летний сезон подряд. Я собрал накопившиеся за день чеки и принялся подбивать бабки: Сэм любил, чтобы в этом деле был порядок.</p><p></p><p>Вспомнилось первое лето, проведенное здесь. Это было как раз после моего Бар Митцва. Я смотрел в рот тренеру Готкинсу, надеясь, что осенью он запишет меня в футбольную команду. Но мистер Готкинс в школу больше не вернулся: в первый же вечер он перекупил место помощника управляющего и на следующий день развернул бурную деятельность. Помню, как он сказал мне:</p><p></p><p>— Эта работенка по мне, малыш. Пускай кто-нибудь другой вытирает сопли сосункам за три сотни в месяц.</p><p></p><p>Вместо обещанной работы в отеле я начал помогать ему, его же дела шли как нельзя лучше. К зиме он прибрал к рукам оздоровительный маршрут по Майами-Бич, а следующим летом стал управляющим еще одного отеля. Сейчас в его руках находилось пять самых горячих точек. В каждой из них он держал по паре надежных парней, и вся его работа сводилась к тому, чтобы раз в неделю объезжать их и собирать выручку. Спортивный «Форд» канул в прошлое, теперь мистер Готкинс имел респектабельный «Пиэрс Роудстерс» с закрытым верхом.</p><p></p><p>Но в то первое лето мне приходилось худо. Я был самым молодым из всего обслуживающего персонала и, естественно, — объектом всевозможных шуток и розыгрышей. Особенно старались девушки; многие их насмешки мне стали понятны куда позже. В конце концов Сэму пришлось рявкнуть на них, — он не без оснований опасался, что я выйду из себя и укокошу кого-нибудь. На следующий год мне не очень хотелось ехать, но Сэм зашел к нам домой и предложил мне заправлять баром и закусочной. Дела отца шли все хуже и хуже, так что мне ничего не оставалось, как согласиться. Осенью я вернулся с пятью сотнями, которых хватило аж до самого Рождества.</p><p></p><p>Этим летом Сэм обещал мне накинуть еще сотню, если прошлогодняя выручка будет превышена. Я закончил отчет и удовлетворенно потянулся. Еще один последний рывок за оставшиеся несколько недель — и сотня моя! Глянул на часы: у меня оставалось еще пятнадцать минут до второго завтрака, чтобы искупаться.</p><p></p><p>Закрыв забегаловку, я вышел наружу. Какая-то новенькая играла в настольный теннис. Девушка играла неплохо, но чувствовала себя скованно на задней линии. Подойдя сзади, я полуобнял ее, крепко зажав ее руку с ракеткой.</p><p></p><p>— Свободнее, крошка, свободнее. Не надо так напрягаться.</p><p></p><p>Ее напарник зло посмотрел на меня и сильно ударил по шарику. Я парировал удар, увлекая девушку за собой. Он снова атаковал, но мы легко защищались. В свободное время я неплохо освоил теннис. Отодвинув девушку в сторону, я взял из ее рук ракетку, мы обменялись несколькими ударами; я заставил парня сместиться влево, а потом послал крученый вправо; дотянуться туда было невозможно.</p><p></p><p>— Вот видишь, детка, — обернулся я к девушке, — это совсем просто.</p><p></p><p>— Для тебя, но не для меня! — наградила она меня белозубой улыбкой.</p><p></p><p>— Ну, давай попробуем еще раз, — я снова обнял ее сзади.</p><p></p><p>Она прильнула ко мне своей гибкой спиной, и я издевательски подмигнул ее противнику, парень был готов вступить в драку, но разница весовых категорий его останавливала. Мы выиграли две-три подачи, и девушка попыталась освободиться от моего захвата. Но с тем же успехом она могла попытаться взлететь. Она оставила свои тщетные попытки, чтобы не стать посмешищем в глазах окружающих.</p><p></p><p>— Д-да, кажется, теперь у меня самой получится, — сказала она.</p><p></p><p>— Упражняйтесь с ним, детка, а потом мы с тобой отдельно поиграем, — многозначительно проговорил я, отходя от нее.</p><p></p><p>Через танцплощадку я направился к казино, за которым находилось наше с Сэмом бунгало. Зайдя в наше временное пристанище, я с отвращением огляделся: здесь царил тот беспорядок, который только и могут устроить два холостяка за пару недель. Валялись пустые коробки, у стены громоздились друг на друга банки и бутылки. С трудом отыскав порыжевшие плавки, я быстро натянул их и побежал в бассейн. С трехметровой вышки я посмотрел на лениво перебрасывающихся шариком девушку и парня, вдохнул поглубже и нырнул. Намотав свою дневную норму, я уже собрался вылезать из бассейна, когда меня позвал рассыльный.</p><p></p><p>— Дэнни, там какая-то дамочка спрашивает твоего шефа.</p><p></p><p>— А я тут при чем?</p><p></p><p>— Я так ей и сказал, но она говорит, что хочет видеть тебя.</p><p></p><p>— Она назвала себя?</p><p></p><p>— Нет. Да я и не спрашивал, слишком она хороша — у меня все вылетело из головы.</p><p></p><p>— Ладно, — вздохнул я, — зови ее сюда.</p><p></p><p>Я уже вытерся и надел сандалии, когда передо мной явилась сама миссис Шиндлер.</p><p></p><p>— Как ты вырос, Дэнни. Тебя просто не узнать, — певуче проговорила она.</p><p></p><p>Изумленный, я молча уставился на нее. Как ни странно, но она напомнила мне о доме, о том, что я до сих пор не ответил на мамино письмо — уже больше недели оно валялось на столе…</p></blockquote><p></p>
[QUOTE="Маруся, post: 387240, member: 1"] [SIZE=3][B]Глава 4[/B][/SIZE] С победоносным видом стоял я на углу Бэдфорд-стрит и Черч-авеню. Несмотря на строгий запрет тренера, весть о бое разнеслась по школе с быстротой пожара. Сверстники поглядывали на меня с уважением, а девчонки бросали любопытные взгляды и перешептывались за спиной. Небольшой спортивный «Форд» резко затормозил у обочины. — Эй, Фишер, пойди-ка сюда! — из открытого окна автомобиля высовывалась массивная голова мистера Готкинса. Я медленно подошел и вопросительно взглянул на тренера. Он гостеприимно распахнул дверцу: — Заскакивай. Подброшу тебя до дому. Все равно по пути. Некоторое время мы ехали молча. Вдруг он притормозил и взял вправо. Впереди по тротуару шла молодая красивая женщина. — Хей, Сил! — окликнул ее Готкинс. Она оглянулась, и я узнал миссис Шиндлер — нашу учительницу рисования. У нее были длинные темно-каштановые волосы (как я потом убедился — натуральные), темно-карие глаза с золотинкой и гладкая загорелая кожа. Она училась в Париже и, если верить мальчишкам, никогда не носила бюстгальтеров. Когда она склонялась над партами, у всех дух захватывало. — О, это ты, Сэм, — воскликнула она, подходя к машине. — Садись, Сил, я отвезу тебя домой, — просительно сказал Готкинс. — Подвинься, малыш, освободи место даме. Я вплотную притиснулся к нему, и миссис Шиндлер села рядом. Я скосил глаза и убедился, что мальчишки были правы. — Что-то давно я тебя не видел, Сил. Где ты была? — слишком громко спросил тренер. — Да здесь, неподалеку, — уклончиво ответила она, заинтересованно поглядывая на меня. Готкинс перехватил ее взгляд. — Ты знаком с миссис Шиндлер, Фишер? Я отрицательно помотал головой. — Это — Дэнни Фишер. — Так это ты выиграл сегодня бой в школе? — полуутвердительно спросила она меня. — А ты откуда знаешь? — удивился тренер. — Сэм, об этом уже говорит вся школа. Сегодня твой парень — самая известная личность. Только как бы эта известность кое-кому не вышла боком. — В нашем болоте совершенно ничего нельзя скрыть, — проворчал Готкинс. — Если это дойдет до директора, мне несдобровать. — Именно об этом я тебе постоянно твержу, — заметила миссис Шиндлер. — У учителей не может быть личной жизни. Мы здесь все как на ладони… Я попытался понять, о чем идет речь, и миссис Шиндлер это заметила: — Дэнни, я слышала, что это был настоящий бой? За меня ответил Готкинс: — Да, Фишер довольно профессионально нокаутировал своего соперника. Даже мне понравилось. — Ты все не можешь забыть свою молодость, Сэм? — она вновь забыла обо мне. Впрочем, кажется, она не ждала ответа и от Готкинса. — А вот и мой перекресток. Останови-ка, Сэм. Рада была познакомиться с тобой, Дэнни, — сказала она, выйдя. — Только не дерись больше, хорошо? Пока, Сэм. Она пошла от нас по тротуару. А мы сидели и смотрели ей вслед. — Слушай, Дэнни, — тренер впервые назвал меня по имени, — если у тебя есть немного времени, давай заскочим ко мне в берлогу, я хочу тебе кое-что показать. — О’кей, мистер Готкинс! — согласился я. Мы остановились у аккуратного двухэтажного коттеджа на две семьи. Готкинс показал рукой на входную дверь. — Заходи, там открыто. Я сейчас. Он начал подниматься на второй этаж, а я вошел в комнату, и открыл от удивления рот. Здесь все было оборудовано, как в маленьком спортивном зале. Тут было все: боксерская груша, параллельные брусья, шведская стенка, конь, перекладина и штанга с полным набором блинов. На небольшой кожаной кушетке лежало несколько пар боксерских перчаток. На стенах было много фотографий, с которых смотрел на меня мистер Готкинс. Особенно хороша была фотография, где он снят во время боксерского поединка. Я не знал, что он раньше был боксером. Вдруг резко зазвонил телефон. Машинально я поднял трубку и услышал голос тренера. Мне раньше никогда не приходилось иметь дело с параллельным телефоном, поэтому я замешкался, боясь, что линия разъединится, если я положу трубку. Потом до меня донесся женский голос, это была миссис Шиндлер. — Сэм, чего это тебе взбрело в голову посадить меня в машину, когда там был этот парнишка? — Но, детка, я так обрадовался, когда увидел тебя. Я больше так не могу, ты мне нужна, иначе я сойду с ума! — Я же тебе сказала: между нами все кончено, — голос миссис Шиндлер был непреклонен. — Сама не знаю, что на меня тогда нашло. Если Джэфф узнает… Мне даже представить страшно, что он тогда устроит. — Сил, да как он может о чем-нибудь узнать? Ведь он ничего не видит, кроме своих уроков! Я вообще не понимаю, зачем он женился на тебе. — Зато он вскоре сможет стать директором школы. А ты, Сэм, кончишь тем, что вылетишь с работы… — Плевать мне на вашу школу после… Вот увидишь, я еще поднимусь! Но разговор сейчас не об этом. Я же вижу, как ты мучаешься с ним. — Сэм! — со слезами в голосе запротестовала она. — Сил, вспомни, хорошая моя, как мы были счастливы в последний раз! Сил, милая, я так хочу тебя! — Но я не могу, я не должна, Сэм! Прошу тебя, забудь меня. — Дорогая, нам нужно встретиться и все-все обговорить. Я оставлю входную дверь открытой, и ты незаметно пройдешь ко мне. Наступила томительная пауза. Я прямо-таки слышал, как сомневается миссис Шиндлер. — Ты меня любишь, Сэм? — спросила она каким-то другим голосом. — Я никого так не любил… — Я буду через полчаса, дорогой, — прошептала она. — Жду тебя, Сил. Раздался щелчок, и я поспешно положил трубку. Через мгновение дверь открылась, и в комнату вошел Г откинс. — Я не знал, что вы были боксером, мистер. — Да, малыш, — он бросил быстрый взгляд на телефон. — А это мой спортзальчик, так сказать. Я хотел бы, чтобы ты потренировался со мной, если, конечно, тебе здесь нравится. У тебя задатки настоящего боксера, может быть, талант. — У вас тут здорово, мистер Готкинс. Может, начнем сегодня? Он несколько смешался. — Я бы с удовольствием, малыш, но… у меня появились неожиданные дела. Завтра в школе я тебе скажу, когда мы начнем. Он положил мне руку на плечо и подтолкнул к двери. — Дело — прежде всего. Надеюсь, ты с этим согласен, Дэнни? — Конечно, мистер Готкинс. Я все понимаю. До завтра. — До завтра, малыш, до завтра. [SIZE=3][B]Глава 5[/B][/SIZE] Руки страшно устали, пот струился по лбу и заливал глаза. Я вытер лицо тыльной стороной перчатки и взглянул на тренера. Он тоже взмок. — Выше левую, Дэнни, и — резкий прямой. Резкий, я тебе говорю, резкий! Еще раз! Еще. Вот так, смотри. Он повернулся и нанес несколько ударов левой по груше. — А теперь, Дэнни, нападай! Вперед, мальчик. Быстрее! Резче! Акцентируй! Не спи! Я устало кружил вокруг него, ни на мгновение не спуская с него глаз. За прошедшие две недели Готкинс научил меня бдительности. Стоило чуть ослабить внимание, и резкий удар — несильный, но точный, — посылал меня на пол. Готкинс легко отражал мои удары. Фехтуя правой рукой, я заметил, как он начал следить за ней глазами, тут же я нанес ему удар левой. Его голова мотнулась назад, на щеке появилось красное пятно. Он выпрямился и опустил руки. — О’кей, малыш! — одобрительно воскликнул тренер. — На сегодня хватит. Из тебя выйдет толк, но надо работать и работать. — Слушай, Дэнни, — сказал он мне, когда мы немного отдышались на скамейке, — через неделю конец учебного года. Ты собираешься летом в лагерь? — Нет. Надо помочь отцу в магазине. У него там завал. — Ты понимаешь, этим летом мне предложили место спортивного директора в Кэтскилсе, — продолжил он. — Я бы мог устроить тебя кондуктором на туристический автобус, и мы бы продолжили тренировки. Как ты на это смотришь? — Я бы с удовольствием, мистер Готкинс. Вот только не знаю, отпустит ли отец. Готкинс устало опустил голову. — Сколько тебе лет, Дэнни? — Тринадцать. — Надо же! А я-то думал, что тебе пятнадцать-шестнадцать. Ты выглядишь взрослее, старик. — Я спрошу отца, мистер Готкинс, — быстро сказал я, боясь, что он возьмет свое предложение назад. — Может быть, он разрешит мне поехать с вами. Готкинс понимающе улыбнулся. — Спроси. Он должен согласиться. Я украдкой сунул Карре косточку под стол и взглянул на отца. Кажется, он был настроен благодушно. — Папа, — с замиранием сердца окликнул его я. — Да, сынок? — Наш учитель физкультуры, мистер Готкинс, предлагает мне место кондуктора в туристическом автобусе. Я бы хотел поработать в лагере. Отец продолжал перемешивать ложечкой чай. Я с надеждой следил за ним. — А матери ты уже сказал об этом? — О чем мне нужно сказать? — спросила, входя, мама. Я повторил то, о чем только что рассказал отцу. — Ты никуда не поедешь! Мне было горько, хотя я и предвидел подобный ответ. — Мэри! — вступил отец. — По-моему, это не такая уж плохая идея. — Но мы же решили, что он будет работать у тебя в аптеке. Я вовсе не собираюсь отпускать его неизвестно куда на целое лето. Он еще ребенок! — Интересно получается, — отхлебнул чай папа. — Для работы в лагере он маленький, целый день толочься в аптеке — достаточно в.зрослый. Я верю, что с моим сыном не случится ничего плохого! — Он повернулся ко мне. — Это приличный отель, Дэнни? — Н-не знаю, папа, но я могу узнать. — Узнай подробнее об этом заведении, а потом мы с мамой решим… — Хорошо, папа, — радостно выскочил я из-за стола. Вечером родители ушли в кино, строго-настрого наказав мне лечь спать в девять часов, а Мириам увязалась с ними. Я на крыльце дождался, когда они уехали, и решил покурить. В прихожей в отцовском пиджаке нашел пачку «Лайки Страйка», взял одну сигарету, вернулся на крыльцо и закурил. Улица была пустынна. Легкий ветерок шевелил листья на молоденьких деревьях. Я закрыл глаза. — Это ты, Дэнни? — послышался рядом голос Мардж. — А кто же еще? — не очень приветливо ответил я. — Ты что, куришь? — воскликнула она. — Да, а что? — невозмутимо, как это делали настоящие мужчины в фильмах, ответил я и глубоко затянулся. Мардж подошла ближе и села на ступеньку. Ее лицо было озарено каким-то таинственным сиянием. — А мне расхотелось идти в кино, хотя фильм про любовь… Я сделал последнюю затяжку и щелчком отбросил окурок. — Ну, я, пожалуй, пойду… — Давай еще посидим… — Нет, — коротко ответил я, — здесь больше нечего делать. — Можно поговорить… — О чем? — Хотя бы о твоем празднике Бар Митцва. — О’кей, если ты так хочешь… Она поудобнее устроилась на ступеньках, при этом ее халатик распахнулся, и я увидел ее крепкие девичьи груди с торчащими сосками. У меня вдруг сладко засосало под ложечкой. Она улыбнулась и тряхнула кудряшками. — Дэнни, тебе сказать, почему я осталась дома? Я постарался безразлично пожать плечами. — Мне так хотелось побыть с тобой! — Она загадочно посмотрела на меня. Ее взгляд, казалось, проник мне прямо в душу. По моему телу прошла нервная дрожь. Вдруг она дотронулась рукой до моего бедра. Я подскочил как ужаленный. — Прекрати сейчас же! — А что, тебе разве не нравится? — невинно спросила Мардж. — Нет. У меня от этого мурашки по коже. — Значит, тебе нравится, — понимающе рассмеялась она. — Так оно и должно быть. — А ты откуда знаешь, как оно должно быть? — Знаю, милый Дэнни, знаю… Наступило неловкое молчание. Сколько мы так сидели, я не знаю, наконец я решился: — Мардж, может быть, я пойду? — Да, наверное, тебе пора. Мы встали и оказались рядом друг с другом. Она обняла меня и прильнула к моим губам. Мне было хорошо, как никогда. Чтобы избавиться от этого чувства, я схватил ее за плечи и сжал их, она вскрикнула от боли, но губ моих не отпускала. Я еще сильнее сжал ее. Глаза Мардж потемнели от боли, она прошептала мне на ухо: — Дэнни, не надо бороться со мной. Я люблю тебя, я знаю, что нравлюсь тебе. Я резко отстранился от нее. Она чуть не упала, но в последний момент удержалась за перильца. В темноте ее глаза светились, как у кошки. Я понял, что и она действительно нравится мне, но звук машины на улице вывел меня из оцепенения. — Они вернулись! Уходи скорее! Она засмеялась и исчезла в темноте. Я пулей влетел в дом, заскочил в ванную и встал под ледяной душ. Холодные струи били меня до тех пор, пока я не почувствовал, что промерз до самого нутра. Тогда я опустился на дно ванны и беззвучно зарыдал. [SIZE=3][B]Глава 6[/B][/SIZE] Последние недели учебного года пролетели мгновенно. Наступила последняя ночь. Завтра утром мистер Готкинс заедет за мной. Впервые в жизни мне предстояло надолго покинуть родителей. Я сидел на крыльце, рядом лежала Карра. Во всем нашем доме был потушен свет, только на кухне горел нижний светильник — там мама с папой о чем-то тихонько переругивались. — Карра, — прошептал я, — ты будешь хорошо вести себя без меня? — Она понимающе вильнула хвостом. — Лето пролетит быстро. Не успеешь оглянуться, наступит осень, и я вернусь. Карра посмотрела мне в глаза и протяжно вздохнула. Никогда не видел такой умной собаки. Она все понимала, что я ей говорил. В соседнем доме стукнула дверь, на крыльцо вышла Марджори Энн. Я поднялся, свистнул Карре и направился на улицу, — беседовать с Мардж мне не хотелось. — Дэнни, постой! — Она подбежала ко мне. — Я слышала, ты завтра уезжаешь? — Да. — Ты не против, если я немного пройдусь с тобой? — подозрительно робко спросила она. На нее это было не похоже. — Это свободная страна, — пожал я плечами. — Каждый может ходить, где хочет. В молчании мы дошли до угла. Наши шаги гулко раздавались в темноте. — Все еще сердишься на меня, Дэнни? Я искоса посмотрел на нее. На лице ее была неподдельная печаль, и я воздержался от ответа. Мы прошли еще полквартала, когда она вдруг как-то странно зашмыгала носом. Этого еще не хватало: больше всего на свете я не любил, когда девчонки плачут. В ее глазах стояли слезы, большие, как звезды над головой. — Дэнни, я не хочу, чтобы ты уезжал с обидой на меня, — всхлипывала она. — Я… люблю тебя, Дэнни. — Но почему ты тогда заставляешь меня делать то, что я не хочу делать? — Я… Я всегда старалась делать то, что тебе нравится… — А мне это не нравится, — отрезал я. — Меня это все нервирует. — Обещаю, что больше не буду. Тогда ты перестанешь сердиться? — Она взяла меня за руку и с надеждой заглянула мне в глаза снизу вверх. — Конечно, не буду, но если ты перестанешь. Обещаешь? — Обещаю, — прошептала она сквозь слезы. — О’кей! Тогда все в порядке. Мы гуляли еще полчаса, когда Марджори спросила вдруг меня: — Дэнни, можно я буду твоей девчонкой? — О господи! — сказал я в ответ. Но, увидев, как ее глаза снова наполняются слезами, я добавил: — Ну хорошо, раз тебе так хочется. Слезы сразу высохли на ее глазах. Она радостно обняла меня за шею и попыталась поцеловать. — Завязывай, Мардж. Ты же мне обещала, — отстранил я ее, правда, без прежнего раздражения. — Но, Дэнни, всего лишь один поцелуй. Ведь я теперь твоя девочка. — Ну ладно, — ворчливо согласился я. — Если только один раз. Она поднялась на цыпочки, и я почувствовал, как шевелятся ее губы, как ее язык старается проникнуть сквозь мои крепко сжатые зубы. — Милый, я сделаю все, что ты захочешь. Только скажи. Я больше никогда не буду дразнить тебя. Нет, сегодня она совершенно не была похожа на обычную насмешливую Мардж. В ней были теплота и нежность, о которых я и не подозревал. Теперь я сам с удовольствием поцеловал ее в раскрытые губы и почувствовал, как все поднимается во мне. Опасаясь сам не зная чего, я отпустил ее и сделал шаг назад. — Пойдем домой, Мардж, — сконфуженно проговорил я. — Это все, что от тебя было нужно. [SIZE=3][B]Глава 7[/B][/SIZE] — Дэнни, а эта дает? Я с отвращением посмотрел на парня, задавшего мне этот пошлый вопрос. Он же вожделенно уставился на смазливую девчонку, потягивающуюся на крыльце летнего домика. Прежде чем ответить ему, я подошел к стойке и запер кассу. Вечно одно и то же. Подобный вопрос я слышал по крайней мере сотню раз с того времени, как начал работать здесь. Шло мое третье лето в отеле «Монт-Ферн» и «Загородном клубе». Парни, окружавшие стойку, одобрительно заржали. Все эти рассыльные, официанты и кондукторы нанимались сюда исключительно ради того, чтобы немного подзаработать и подцепить какую-нибудь девицу. На работе они особо не усердствовали, администрация отеля смотрела на это сквозь пальцы, лишь бы посетительницы были довольны и выкладывали деньгу. Парни не спеша потянулись к выходу. Хотя большинство из них были старше меня, мне они казались сосунками. Я чувствовал себя старым курортным волком. Возможно, причиной тому был мой рост — сто восемьдесят при восьмидесяти килограммах веса; может быть, сказывался солидный стаж — третий летний сезон подряд. Я собрал накопившиеся за день чеки и принялся подбивать бабки: Сэм любил, чтобы в этом деле был порядок. Вспомнилось первое лето, проведенное здесь. Это было как раз после моего Бар Митцва. Я смотрел в рот тренеру Готкинсу, надеясь, что осенью он запишет меня в футбольную команду. Но мистер Готкинс в школу больше не вернулся: в первый же вечер он перекупил место помощника управляющего и на следующий день развернул бурную деятельность. Помню, как он сказал мне: — Эта работенка по мне, малыш. Пускай кто-нибудь другой вытирает сопли сосункам за три сотни в месяц. Вместо обещанной работы в отеле я начал помогать ему, его же дела шли как нельзя лучше. К зиме он прибрал к рукам оздоровительный маршрут по Майами-Бич, а следующим летом стал управляющим еще одного отеля. Сейчас в его руках находилось пять самых горячих точек. В каждой из них он держал по паре надежных парней, и вся его работа сводилась к тому, чтобы раз в неделю объезжать их и собирать выручку. Спортивный «Форд» канул в прошлое, теперь мистер Готкинс имел респектабельный «Пиэрс Роудстерс» с закрытым верхом. Но в то первое лето мне приходилось худо. Я был самым молодым из всего обслуживающего персонала и, естественно, — объектом всевозможных шуток и розыгрышей. Особенно старались девушки; многие их насмешки мне стали понятны куда позже. В конце концов Сэму пришлось рявкнуть на них, — он не без оснований опасался, что я выйду из себя и укокошу кого-нибудь. На следующий год мне не очень хотелось ехать, но Сэм зашел к нам домой и предложил мне заправлять баром и закусочной. Дела отца шли все хуже и хуже, так что мне ничего не оставалось, как согласиться. Осенью я вернулся с пятью сотнями, которых хватило аж до самого Рождества. Этим летом Сэм обещал мне накинуть еще сотню, если прошлогодняя выручка будет превышена. Я закончил отчет и удовлетворенно потянулся. Еще один последний рывок за оставшиеся несколько недель — и сотня моя! Глянул на часы: у меня оставалось еще пятнадцать минут до второго завтрака, чтобы искупаться. Закрыв забегаловку, я вышел наружу. Какая-то новенькая играла в настольный теннис. Девушка играла неплохо, но чувствовала себя скованно на задней линии. Подойдя сзади, я полуобнял ее, крепко зажав ее руку с ракеткой. — Свободнее, крошка, свободнее. Не надо так напрягаться. Ее напарник зло посмотрел на меня и сильно ударил по шарику. Я парировал удар, увлекая девушку за собой. Он снова атаковал, но мы легко защищались. В свободное время я неплохо освоил теннис. Отодвинув девушку в сторону, я взял из ее рук ракетку, мы обменялись несколькими ударами; я заставил парня сместиться влево, а потом послал крученый вправо; дотянуться туда было невозможно. — Вот видишь, детка, — обернулся я к девушке, — это совсем просто. — Для тебя, но не для меня! — наградила она меня белозубой улыбкой. — Ну, давай попробуем еще раз, — я снова обнял ее сзади. Она прильнула ко мне своей гибкой спиной, и я издевательски подмигнул ее противнику, парень был готов вступить в драку, но разница весовых категорий его останавливала. Мы выиграли две-три подачи, и девушка попыталась освободиться от моего захвата. Но с тем же успехом она могла попытаться взлететь. Она оставила свои тщетные попытки, чтобы не стать посмешищем в глазах окружающих. — Д-да, кажется, теперь у меня самой получится, — сказала она. — Упражняйтесь с ним, детка, а потом мы с тобой отдельно поиграем, — многозначительно проговорил я, отходя от нее. Через танцплощадку я направился к казино, за которым находилось наше с Сэмом бунгало. Зайдя в наше временное пристанище, я с отвращением огляделся: здесь царил тот беспорядок, который только и могут устроить два холостяка за пару недель. Валялись пустые коробки, у стены громоздились друг на друга банки и бутылки. С трудом отыскав порыжевшие плавки, я быстро натянул их и побежал в бассейн. С трехметровой вышки я посмотрел на лениво перебрасывающихся шариком девушку и парня, вдохнул поглубже и нырнул. Намотав свою дневную норму, я уже собрался вылезать из бассейна, когда меня позвал рассыльный. — Дэнни, там какая-то дамочка спрашивает твоего шефа. — А я тут при чем? — Я так ей и сказал, но она говорит, что хочет видеть тебя. — Она назвала себя? — Нет. Да я и не спрашивал, слишком она хороша — у меня все вылетело из головы. — Ладно, — вздохнул я, — зови ее сюда. Я уже вытерся и надел сандалии, когда передо мной явилась сама миссис Шиндлер. — Как ты вырос, Дэнни. Тебя просто не узнать, — певуче проговорила она. Изумленный, я молча уставился на нее. Как ни странно, но она напомнила мне о доме, о том, что я до сих пор не ответил на мамино письмо — уже больше недели оно валялось на столе… [/QUOTE]
Вставить цитаты…
Ответить
Главная
Форумы
РАЗДЕЛ ДОСУГА С БАНЕЙ
Библиотека
Роббинс "Камень для Дэнни Фишера"