Меню
Главная
Форумы
Новые сообщения
Поиск сообщений
Пользователи
Зарегистрированные пользователи
Текущие посетители
Наш YouTube
Наш РЦ в Москве
Пожертвования
Вход
Регистрация
Что нового?
Поиск
Поиск
Искать только в заголовках
От:
Новые сообщения
Поиск сообщений
Меню
Главная
Форумы
РАЗДЕЛ ДОСУГА С БАНЕЙ
Библиотека
Роббинс "Камень для Дэнни Фишера"
JavaScript отключён. Чтобы полноценно использовать наш сайт, включите JavaScript в своём браузере.
Вы используете устаревший браузер. Этот и другие сайты могут отображаться в нём некорректно.
Вам необходимо обновить браузер или попробовать использовать
другой
.
Ответить в теме
Сообщение
<blockquote data-quote="Маруся" data-source="post: 387252" data-attributes="member: 1"><p><span style="font-size: 22px"><strong>Переезд. 15 сентября 1936 года</strong></span></p><p>Потертые деревянные ступени радостно скрипели под нашими ногами, когда мы поднимались вверх по лестнице. Казалось, они нам пели: «Добро пожаловать!», как пели многим молодым супружеским парам, жившим здесь до нас. В двух наших чемоданах легко уместился весь наш гардероб. Одежду мы купим позже, когда я устроюсь на работу. Сейчас же все, что нам удалось наскрести, мы вложили в обстановку этой арендованной квартиры.</p><p></p><p>На четвертом этаже мы остановились перед дверью, обитой дешевым дерматином. Нелли с сияющей улыбкой обернулась ко мне, держа в руках ключ.</p><p></p><p>— Открывай, малышка. Теперь это наш дом, — улыбнулся я в ответ.</p><p></p><p>Она щелкнула замком, и дверь распахнулась. Нелли нерешительно стояла на пороге, боясь сделать первый шаг. Я бросил чемоданы и, подхватив ее на руки, уверенно переступил через порог.</p><p></p><p>— Да благословит Бог наш дом, Дэнни, — прошептала она.</p><p></p><p>Не опуская Нелли на пол, я обошел всю нашу маленькую квартирку. Три комнаты, кухня, ванная. Да мы ничего больше и не ожидали за двадцать пять долларов в неделю! Все было выкрашено белой больничной краской. Но за такие деньги не до цветовых эффектов. Зато все было чисто. Паровое отопление, горячая вода и много, даже слишком много для двоих места. Я покружил Нелли по комнате и опустил ее на пол.</p><p></p><p>— Занеси вещи, сумасшедший.</p><p></p><p>— Слушаюсь, мэм, — вытянулся я и тут же плюхнул чемоданы на широкую двуспальную кровать, которая плавно прогнулась под их тяжестью.</p><p></p><p>— Дэнни! Сейчас же убери грязные чемоданы с кровати! Не забывай, что мы не в гостинице, а дома!</p><p></p><p>Я насмешливо посмотрел на жену. Только дай женщине гнездышко во владение, и она тут же устанавливает в нем свои порядки. Однако Нелли права. Я снял чемоданы и уселся на новое розовое покрывало.</p><p></p><p>— Иди-ка сюда, — позвал я ее, покачиваясь на кровати.</p><p></p><p>Она подозрительно посмотрела на меня.</p><p></p><p>— Зачем?</p><p></p><p>— Надо…</p><p></p><p>Она сделала несколько нерешительных шагов и остановилась. Я схватил ее за руку и опрокинул, смеясь, на себя.</p><p></p><p>— Дэнни, что с тобой?</p><p></p><p>Я поцеловал ее вместо ответа. Она попыталась вырваться.</p><p></p><p>— Нелли! — я несколько раз надавил на матрац. — Он совершенно не скрипит, продавец не обманул нас.</p><p></p><p>— Дэнни Фишер! Ты сошел с ума! — притворно строго сказала она и не удержалась от озорной белозубой улыбки.</p><p></p><p>Я привлек ее к себе и шепнул:</p><p></p><p>— Я все время хочу тебя…</p><p></p><p>— Дэнни… Я так тебя люблю!</p><p></p><p>— Я тоже тебя очень люблю, девочка моя, — сказал я, целуя ее.</p><p></p><p>— Дэнни, ты никогда не пожалеешь, что взял меня в жены!</p><p></p><p>— А ты, — я поцеловал ее глаза, — никогда не пожалеешь, что вышла за меня замуж!</p><p></p><p>— Любимый мой… Я и не собираюсь жалеть об этом!</p><p></p><p></p><p>Прошла неделя, может быть, самая счастливая в моей жизни. Нашего безмятежного рая не смог омрачить даже визит мамы Петито (против нее я ничего не имел) вместе со святым отцом Бреннаном, который с профессиональным участием долго и нудно увещевал меня сменить вероисповедание. В другое время я бы просто спустил его с лестницы, но на этот раз стерпел, хотя и дал понять, что его может ожидать в следующий визит.</p><p></p><p>Мы заканчивали наводить порядок в квартире, которую Нелли одной ей известными хитростями смогла превратить в уютное гнездышко.</p><p></p><p>Выйдя из кухни, она вытерла руки о фартук и подняла ко мне улыбающееся лицо.</p><p></p><p>— Что мой господин желает на обед?</p><p></p><p>— А ты еще умеешь и готовить?</p><p></p><p>— Противный, — притворно надулась она и потрясла стремянку, с которой я вешал шторы.</p><p></p><p>Я спрыгнул на кровать и попытался увлечь Нелли за собой. Ослепленные страстью, мы проводили в ней добрую половину времени.</p><p></p><p>— Ну перестань, Дэнни. Я серьезно спрашиваю, что приготовить?</p><p></p><p>— А зачем тебе топтаться у плиты? Лучше пойдем куда-нибудь и отпразднуем окончание нашей медовой недели.</p><p></p><p>— Да-а, — протянула она, — это слишком дорогое удовольствие. Нам надо быть экономнее, пока ты не найдешь работу. Вот тогда будем обедать, где пожелаешь.</p><p></p><p>Я с уважением взглянул на свою жену. Прямо на глазах она превращалась в отличную хозяйку, экономную, рассудительную, заботливую.</p><p></p><p>— Ну что ж. Сделай-ка что-нибудь такое, чтобы удивить меня, убить наповал. А пока я сбегаю в агентство по найму, посмотрю, нет ли подходящей работы для меня.</p><p></p><p>Выйдя на яркий солнечный свет, я блаженно сощурился, вдохнул полную грудь свежего воздуха и направился к станции метро. Вдруг какая-то тень пересекла мой путь. Не поднимая головы, я обошел ее, но тут на мое плечо опустилась рука, и я услышал противный знакомый голос:</p><p></p><p>— Сейчас, когда ты вернулся и обосновался в нашем городе, Дэнни, самое время нанести визит вежливости шефу. У вас есть что сказать друг другу, не так ли?</p><p></p><p>Внутри у меня все сжалось. Я ожидал этого с самого начала — как только ступил на землю Нью-Йорка. Передо мной стоял Спит, улыбаясь тонкими губами. Он выглядел очень презентабельно в темном дорогом костюме, сшитом на заказ, и тщательно отутюженной белой сорочке. Мягкая фетровая шляпа была надвинута на глаза, а в углу рта торчала дорогая сигарета.</p><p></p><p>— Сейчас некогда. Как-нибудь в другой раз, — спокойно ответил я, пытаясь обойти его.</p><p></p><p>Он крепко сжал мое плечо, выразительно сунув свободную руку в карман, в котором явственно угадывались очертания револьвера.</p><p></p><p>— По-моему, тебе некуда особенно спешить, Дэнни-красавчик?</p><p></p><p>— Пожалуй, ты прав, — согласился я, решив покончить с этим делом.</p><p></p><p>Он мотнул головой в сторону, где стоял с работающим мотором лимузин.</p><p></p><p>— Залезай, карета подана, — приказал он.</p><p></p><p>Я открыл дверь и не спеша влез на заднее сиденье. Рядом со мной я обнаружил Сборщика.</p><p></p><p>— Привет, Дэнни, — тихо процедил он и сразу ударил меня в солнечное сплетение.</p><p></p><p>Я согнулся от боли и упал на дно машины. Тут же последовал удар сверху по шее. Дверца за мной захлопнулась, машина резко взяла с места.</p><p></p><p>— Перестань, Сборщик, — бросил Спит через плечо. — Шефу это не понравится.</p><p></p><p>— Я только отдал должок этому сукину сыну, — угрюмо сказал Сборщик, сгреб меня за шиворот и рывком усадил на сиденье. — Не вздумай жаловаться, боксер, а то в следующий раз я так тебя отделаю, что родная мать не узнает!</p><p></p><p>Я согласно кивнул и проглотил подкативший к горлу комок.</p><p></p><p>Только спустя несколько минут, когда я немного оправился, до меня дошел смысл сказанного. Сборщик сказал: «в следующий раз». Значит, по какой-то причине они отпускали меня с крючка. Интересно, что произошло? Макси Филдс был не из тех людей, которые легко прощают грехи.</p><p></p><p>Машина притормозила возле знакомой конторы. В сопровождении Спита и Сборщика я поднялся на второй этаж и остановился у двери кабинета-квартиры Филдса. Спит учтиво постучал.</p><p></p><p>— Кто? — рявкнул Макси из-за двери.</p><p></p><p>— Это я, босс, — быстро ответил Спит. — Мы привезли Фишера.</p><p></p><p>— Давай его сюда.</p><p></p><p>Спит открыл дверь и втолкнул меня в комнату, встал за моей спиной.</p><p></p><p>У меня саднило шею, но в общем я чувствовал себя довольно сносно. Даже мог стоять прямо.</p><p></p><p>Макси Филдс возвышался за своим столом. Кажется, он стал еще толще.</p><p></p><p>Он злобно сверкнул глазами.</p><p></p><p>— Что, щенок, хотел от меня спрятаться? — презрительно прорычал Макси, приближаясь ко мне.</p><p></p><p>Я ничего не ответил, лишь уныло смотрел ему в глаза. Предупрежденный Сборщиком, я не испытывал особенного страха. Вдруг Филдс размахнулся, пытаясь наотмашь ударить меня по лицу. Рефлективно я наклонился, уходя от удара. Тут же острая боль в почках заставила меня выпрямиться. Спит, скотина, саданул меня сзади рукояткой револьвера. Во второй раз Макси достал меня. Я пошатнулся, но удержался на ногах. Хмуро уставившись на Филдса, я ожидал, что будет дальше.</p><p></p><p>— Ты — не единственный, кому не удалось смыться, — злорадно проговорил Филдс. — Ронни! Виски для меня и содовую для твоего дружка!</p><p></p><p>Я резко повернулся к боковой двери, не веря своим ушам.</p><p></p><p>Вошла действительно Ронни, в руках у нее был поднос. Мгновение мы с ужасом и болью смотрели друг на друга.</p><p></p><p>Потом она надела маску безразличия и поднесла выпивку Филдсу.</p><p></p><p>— Ну что ж ты не поздоровалась со своим милым Дэнни, ш.люха? — ехидно спросил Филдс.</p><p></p><p>Она повернулась ко мне:</p><p></p><p>— Здравствуй, Дэнни.</p><p></p><p>— Здравствуй, Ронни, — выдавил я.</p><p></p><p>— Совсем как в старые добрые времена! — хохотал Макси. Одним глотком он опорожнил стакан. — Ничего не изменилось, малыш, не так ли?</p><p></p><p>— Не изменилось, — эхом откликнулся я.</p><p></p><p>— Детка не смогла долго быть в разлуке со своим любимым Макси. Она вернулась к нему по доброй воле, правда, детка?</p><p></p><p>— Да, Макси, — произнесла Ронни совершенно бесстрастно.</p><p></p><p>Филдс обнял ее и притянул к себе.</p><p></p><p>— Ведь Ронни не может жить без своего любимого Макси?</p><p></p><p>Я видел, как дрогнули губы Ронни.</p><p></p><p>— Да, Макси.</p><p></p><p>— Пошла вон, тварь! — оттолкнул он ее.</p><p></p><p>Опустив голову, она поспешно вышла.</p><p></p><p>Филдс повернулся ко мне и произнес с глухой яростью:</p><p></p><p>— Никто не уйдет от Макси Филдса!</p><p></p><p>Я молчал. Мне этого можно было и не говорить. В его силе я уже убедился. Интересно, каким образом удалось ему заставить вернуться Ронни к нему? Что случилось с Беном?</p><p></p><p>— А теперь можешь идти, — неожиданно закончил он, садясь за свой стол.</p><p></p><p>Я стоял, не веря своим ушам.</p><p></p><p>— Что я тебе сказал? — взревел Филдс. — Уходи отсюда и больше чтоб никогда не попадался мне на пути!</p><p></p><p>Зазвенел телефон, Филдс сорвал трубку. Из трубки донесся чей-то рокочущий бас, лицо Филдса изменилось.</p><p></p><p>— Привет, Сэм.</p><p></p><p>Из трубки вновь послышался громкий недовольный голос, и Филдс прикрыл ее ладонью.</p><p></p><p>— Вышвырни его, Спит, если он сам не хочет идти, — уже без злобы приказал он.</p><p></p><p>Но я уже оправился от удивления и поспешно ретировался.</p><p></p><p></p><p>Только очутившись на улице, я начал понимать, что произошло. Единственной причиной, почему Филдс так легко отпустил меня, могла быть только Ронни. Она вернулась, поставив условие — не трогать меня. Поэтому она не смотрела на меня… Другого объяснения я не находил. Я взглянул на часы. Было полтретьего, и я еще успевал в агентство. Одну за другой я обежал четыре конторы, но везде получал один и тот же ответ:</p><p></p><p>«Зайдите завтра утром. Может, что-нибудь подвернется».</p><p></p><p>Кажется, здесь я тоже не был нужен.</p><p></p><p>В пятом часу я понуро поплелся домой.</p><p></p><p><span style="font-size: 22px"><strong>Все дни моей жизни. Книга четвертая</strong></span></p><p><img src="http://download.librebook.me/illustrations/01/96/20/pic061.png" alt="" class="fr-fic fr-dii fr-draggable " style="" /></p><p><span style="font-size: 12px"><strong>Глава 1</strong></span></p><p>Покачивая бедрами, она прошла мимо прилавка с косметикой и уселась на круглый вращающийся стул.</p><p></p><p>— Слушаю вас, мисс.</p><p></p><p>— Коктейль с малиновым соком, Дэнни, — улыбнулась она мне.</p><p></p><p>— Один момент.</p><p></p><p>Не оборачиваясь, я взял с полки за спиной длинный тонкий стакан. Девица наклонилась над столиком, словно случайно показывая грудь. Мне все эти штучки были уже знакомы. Смешивая легкий коктейль, я не сводил с нее взгляда. Это входило в правила игры. Она непременно забредет еще несколько раз, пока не убедится, что толку от меня как от козла молока.</p><p></p><p>С улыбкой поставил перед ней стакан и поднес зажигалку к ее сигарете, которую она держала в сильно накрашенных губах.</p><p></p><p>— Спасибо, Дэнни, — томно протянула она, выпуская струю дыма прямо мне в лицо.</p><p></p><p>— Не за что, крошка, — ответил я, доставая соломинку для ее стакана.</p><p></p><p>— И когда только додумаются поставить киоски на станциях метро… Чуть не умерла от жажды, пока до тебя добралась, — пропела она, помешивая соломинкой коктейль.</p><p></p><p>— Не дай бог, малышка. А то бы я никогда не увидел такую красотку, как ты, — ответил я, нажимая на южный акцент. Все продавцы предпочтительно должны были быть южанами, — это тоже входило в сценарий, как и легкий флирт.</p><p></p><p>Девица довольно улыбнулась, а я отошел к своему нынешнему хозяину Джеку.</p><p></p><p>— Уже второй час, Джек, закрываем?</p><p></p><p>Сидевший за кассой Джек взглянул на часы и кивнул. Потом снова уставился на заинтересовавшую его девушку.</p><p></p><p>— Да, Дэнни, пора закрывать, — задумчиво проговорил он. — Слушай, эти красотки летят на твои голубые глаза и рыжую шевелюру как мухи на… мед, — сказал он с завистью.</p><p></p><p>— Брось ты! Это все южный акцент. Они, наверное, думают, что на ногах у меня серебряные шпоры.</p><p></p><p>— Уж не знаю, что они думают, но каждая вторая почему-то подсаживается к тебе, а потом заходит еще по нескольку раз. На твоем месте я бы не терялся.</p><p></p><p>— На всех все равно не хватит, Джек. Нашел чему завидовать. Я тут расточаю им улыбки и любезности, а все денежки загребаешь ты…</p><p></p><p>Джек добродушно рассмеялся.</p><p></p><p>— Нет, скажи мне правду, Дэнни. Ты что, так ни одну из них и не трахнул?</p><p></p><p>— С какой стати, шеф? Я — примерный муж и отец. Кроме того, у меня нет на них денег.</p><p></p><p>Я переглянулся в зеркале с девушкой, которая не сводила с меня глаз. Джек криво усмехнулся.</p><p></p><p>— Ну да, рассказывай мне сказки… Ладно, это твое личное дело, а нам пора сворачиваться.</p><p></p><p>Времени было четверть второго. Я чертовски устал. Натруженные за семь с половиной часов ноги просили пощады, спину ломило так, будто я таскал мешки. Но все-таки это была работа. Хотя и тяжелая, но работа. Два месяца я искал ее. Уже минуло три года, как я вернулся. Три года отчаянной борьбы за существование, случайных заработков и долгого времени новых поисков работы. Пока Нелли служила в своем магазинчике, мы кое-как перебивались. Но после рождения Викки Нелли пришлось оставить работу, и мы впервые по-настоящему узнали, что такое нужда.</p><p></p><p>Я прекрасно помню тот день, когда она пришла с работы и объявила, что у нас будет ребенок. Первое чувство радости тут же сменилось беспокойством. Эта озабоченность, по-видимому, была написана на моем лице, потому что Нелли спросила с обидой:</p><p></p><p>— Дэнни, ты не рад?</p><p></p><p>— Конечно рад, милая, — смешался я.</p><p></p><p>— Тогда в чем дело?</p><p></p><p>— Меня мучает мысль — где достать денег. Дети — дорогое удовольствие.</p><p></p><p>— Найдешь работу. Должна же когда-нибудь кончиться эта полоса невезения.</p><p></p><p>Я отвернулся и закурил.</p><p></p><p>— Я сам себя в этом постоянно убеждаю.</p><p></p><p>Ее глаза наполнились слезами.</p><p></p><p>— Просто ты не хочешь ребенка, — с горечью проговорила она.</p><p></p><p>— Да нет же, нет! — я резко развернул ее к себе лицом. — Я очень хочу малыша. Но он стоит денег. А вот этого у нас как раз и нет.</p><p></p><p>— Дети много не требуют. Единственное, что им нужно, это любовь, — тихо проговорила она сквозь слезы.</p><p></p><p>Если бы это было так! Пожалуй, никогда в жизни я не испытывал такого унижения, как в тот день, когда мы истратили последние пятьдесят центов и были вынуждены обратиться в агентство общественного вспомоществования. Клерк окинул нас презрительно-холодным, укоризненным взглядом, сначала меня, потом беременную Нелли, словно укорял, что мы рожаем детей, когда не в состоянии позаботиться о себе. Пришлось отвечать на бесконечные унизительные вопросы, заполнять безразмерные анкеты. А потом, когда мы наконец получили пособие, к нам в любой момент могли завалиться бесцеремонные контролеры.</p><p></p><p>Помню, как одна из них — пожилая полная женщина с буклями и мясистым, густо напудренным лицом — принесла нам первый чек.</p><p></p><p>— Это вам на питание и другие необходимые для жизни вещи, — строго проскрипела она.</p><p></p><p>Я смущенно кивнул.</p><p></p><p>— Если я услышу, что вы потратили хоть доллар на выпивку или а.зартные и.гры, это будет ваш первый и последний чек.</p><p></p><p>Мое лицо пылало, но я не осмеливался взглянуть на нее, чтобы не испортить все дело. Я чувствовал себя так, как будто стоял на паперти с протянутой рукой. Наверное, от стыда я больше никогда не смогу посмотреть кому-нибудь прямо в глаза. Но когда родилась Викки — крошечное, сморщенное, беспомощное создание со светлыми волосенками, — я решил, что нам нечего было стыдиться. Было бы гораздо хуже перед Богом и людьми, если бы мы убили ее. Просто вот так стоять и смотреть на свою дочь, плод безграничной любви, — стоило всех унижений на земле.</p><p></p><p>Приветливая пожилая медсестра провела меня в палату, в которой лежала Нелли вместе с семью другими роженицами. Присев на стул у кровати, я взял ее слабую руку и благодарно прильнул к ней губами.</p><p></p><p>— У нас девочка, — виновато сказала она.</p><p></p><p>Сидя в приемной, я так переволновался за нее, что мне было безразлично, кто родится. Лишь бы с Нелли было все нормально.</p><p></p><p>— Но у нее твои волосы, — поспешно добавила Нелли.</p><p></p><p>— И твое лицо, и твои глаза, — сказал я. — Я ее видел, она красавица!</p><p></p><p>Нелли улыбнулась.</p><p></p><p>— Ты не очень разочарован?</p><p></p><p>Я с ожесточением затряс головой.</p><p></p><p>— Это именно то, что я хотел. Еще одну маленькую Нелли.</p><p></p><p>Зашла сестра и вежливо попросила меня выйти. Я поцеловал пульсирующую синюю жилку на лбу жены и вышел из палаты.</p><p></p><p>С раннего утра следующего дня я бросился на отчаянные поиски работы. Как обидно, что ничего не было. В панике, что я не смогу прокормить своего ребенка, я решил обратиться к Сэму. Собираясь с духом, я около часа простоял перед входом в громадину «Импайр Стэйтс Билдинг», в котором располагался его офис. Наконец поднялся на двадцать второй этаж.</p><p></p><p>Нервно меряя шагами просторную приемную, я с замиранием сердца ждал, пока его смазливая секретарша доложит обо мне. Сэм отказался принять меня. Спустившись вниз, я позвонил ему из автомата. Его сердитый голос обдал меня холодом.</p><p></p><p>— В чем дело? Разве я мало помогал тебе? — сурово спросил он.</p><p></p><p>Я поспешно повесил трубку. Все двери были закрыты для меня. В этом мире можно было положиться только на себя.</p><p></p><p>Через несколько дней вернулась домой Нелли с малышкой, и постепенно наша жизнь стала превращаться в ад. Все лето мы были на грани голода, и я окончательно потерял уважение мамы Петито, которая изредка подкармливала нас. Так прошло почти все лето, и вот лишь несколько недель назад мне удалось найти это место в баре, место, годное лишь для школьника-подростка. Но я с радостью ухватился за него. Шесть долларов в неделю плюс чаевые были неплохим подспорьем нашему мизерному пособию в семьдесят два доллара в месяц. Если только мне удастся скрыть эту работу от бдительных контролеров…</p><p></p><p>Я продул последний штуцер и посмотрел на часы. Половина второго ночи. Сняв сырой фартук, я засунул его под прилавок, чтобы завтра снова надеть в шесть вечера. Если поторопиться, я еще успею на метро и в три часа буду дома. Тогда у меня будет время поспать несколько часов до того, как утром придет контролер с очередным месячным чеком. Обычно она будила меня в семь…</p><p></p><p><span style="font-size: 12px"><strong>Глава 2</strong></span></p><p>У меня слипались глаза, когда я утром сидел за столом на кухне, слушая монотонный учительский голос мисс Снайдер — контролера, обслуживающего наш квартал. Эта занудливая старая дева была специалистом по всем вопросам. В ее арсенале были рецепты на все случаи жизни. Вот и сейчас она учила Нелли, как готовить мясной соус и спагетти без мяса.</p><p></p><p>— По-моему, это великолепный рецепт. Как ты считаешь, Дэнни? — громко спросила Нелли, чтобы вывести меня из сонного оцепенения.</p><p></p><p>— Что? Ах да, конечно, дорогая, — встрепенулся я.</p><p></p><p>— Мне кажется, мистер Фишер нас не слушает, — укоризненно произнесла мисс Снайдер, с подозрением вглядываясь в мои красные глаза.</p><p></p><p>— О нет, мисс Снайдер, я ловил каждое ваше слово.</p><p></p><p>Она опять метнула бдительный взгляд из-под очков в круглой металлической оправе.</p><p></p><p>— Вы выглядите очень усталым, мистер Фишер, — вкрадчиво произнесла она. — Наверное, поздно легли?</p><p></p><p>Сон мигом слетел с меня.</p><p></p><p>— Нет-нет, мисс Снайдер, — поспешил я развеять ее подозрения. — Мы легли довольно рано. Просто Викки беспокоилась всю ночь.</p><p></p><p>— Да, как ваша малышка, миссис Фишер? — обратилась старая дева к Нелли.</p><p></p><p>— Хотите взглянуть на нее, мисс Снайдер? — заметалась Нелли. Моя умница жена знала, как ублажить эту старую деву.</p><p></p><p>Теперь я мог даже захрапеть на столе, она, занятая ншей симпатичной Викки, не обратила бы на меня никакого внимания. Однако я стойко дождался ее ухода и только тогда добрел до кровати. Проснувшись, я почувствовал, что в квартире никого нет. Около будильника лежала записка:</p><p></p><p>«Милый! Мы с Викки пошли отоваривать чек и заплатить по счетам. Кофе на плите. Будем в 3 часа».</p><p></p><p>Я рывком встал и сладко потянулся. Бреясь в ванной, я с печалью глядел на синие круги под глазами, и морщины. Нелли с малюткой вернулись, когда я только-только кончил бриться.</p><p></p><p>— Я заплатила мяснику, зеленщику, а также за квартиру и электричество, — оживленно рассказывала Нелли. — И у нас еще осталось шесть долларов с мелочью.</p><p></p><p>— Умница моя, — чмокнул я ее в щеку. — Слушай, а чего это Викки такая печальная?</p><p></p><p>Я подбросил дочку вверх, но она лишь слабо улыбалась — обычно она захлебывалась смехом от этой процедуры.</p><p></p><p>— Не знаю, — беспокойно взглянула на нее Нелли. — Она какая-то вялая все утро. А в магазине вдруг ни с того ни с сего расплакалась. Вот мы и вернулись пораньше.</p><p></p><p>— Что с моей маленькой? — спросил я, наклоняясь.</p><p></p><p>Неожиданно Викки громко расплакалась. Я беспомощно посмотрел на жену. Меня всегда охватывал страх и жалость, когда было больно моим близким.</p><p></p><p>— Надо уложить ее в кроватку, — решила Нелли. — Поспит, и все пройдет.</p><p></p><p>Однако к вечеру дочке стало хуже, она больше не плакала, ее глазки-звездочки лихорадочно блестели, лоб был горячим. Тут я вспомнил, что Нелли тоже всю неделю нездоровилось. Малышка опять захныкала, и я решительно сказал:</p><p></p><p>— Надо вызывать доктора.</p><p></p><p>— Карточка на медицинское обслуживание в кухне на столе.</p><p></p><p></p><p>Щеголеватого вида врач закончил прослушивать Викки и повернулся к Нелли.</p><p></p><p>— Давайте я посмотрю молодую маму, пока папа укладывает ребенка, — предложил он.</p><p></p><p>— С дочкой все в порядке? — отмахнулась от его предложения Нелли.</p><p></p><p>— У нее небольшая простуда. Горло немного красное, — с легким разочарованием ответил врач.</p><p></p><p>Он достал рецептурную книжку и небрежно черкнул в ней несколько слов по-латыни.</p><p></p><p>— Вот, возьмете в аптеке и будете давать ей согласно предписанию.</p><p></p><p>— Все-таки, что с ней? — настаивала Нелли.</p><p></p><p>— То же, что и с вами. Простуда. Ничего серьезного.</p><p></p><p>— Вы думаете, она заразилась от меня?</p><p></p><p>— Вот уж не знаю, кто от кого заразился. Завтра зайду к вам еще.</p><p></p><p>Я видел, что врач исчерпал время, отпущенное ему на осмотр, и начинал нервничать.</p><p></p><p>— Ложитесь в постель, — бросил он через плечо, уходя.</p><p></p><p>Дверь закрылась за ним, и я со злостью смял рецепт.</p><p></p><p>— Сукин сын. Мы для него невыгодные пациенты. Не удосужился даже поговорить толком.</p><p></p><p>Нелли закашлялась.</p><p></p><p>— Хорошо, что вообще пришел. Чаще всего они не приходят по таким вызовам, как наш. Им бы только получить наличными.</p><p></p><p>— Но он не имеет права обращаться с нами, как с грязью!</p><p></p><p>— Брось, Дэнни, — устало проговорила Нелли. — Пора тебе понять, что все гоняются за деньгами. За деньгами. За деньги они будут и любезны, и внимательны…</p><p></p><p>Долготерпение, прозвучавшее в ее голосе, отрезвило меня. Мне стало стыдно за невольную вспышку.</p><p></p><p>— Я побежал за лекарствами, — хмуро сказал я. — А ты ложись. Сегодня я останусь дома.</p><p></p><p>Она отрицательно покачала головой.</p><p></p><p>— Не надо, милый. Я немного полежу и сама схожу в аптеку. Тебе надо идти на работу. Ты же знаешь, как нам нужны деньги.</p><p></p><p>— Но врач сказал, что тебе необходимо лежать?</p><p></p><p>— Они всегда это говорят, но кто же ложится в постель с простым насморком? Вот увидишь, вернешься с работы, и мы будем в порядке.</p><p></p><p></p><p>Я взбежал по ступенькам и услышал надрывный кашель Нелли. Открыв дверь, я понял, что она так и не ложилась в кровать.</p><p></p><p>— Что случилось? — спросил я, заходя в спальню.</p><p></p><p>— Дэнни! Она вся горит! Надо что-то делать!</p><p></p><p>Я метнулся вниз к телефону.</p><p></p><p>— Доктор Адамс?</p><p></p><p>— Да, я, — ответил заспанный голос.</p><p></p><p>— Доктор Адамс, Фишер говорит. Вы сегодня были у нас…</p><p></p><p>— Ну и что?</p><p></p><p>— Доктор, нужно срочно приехать! Дочка вся горит! Сорок градусов и восемь десятых!</p><p></p><p>— Она спит?</p><p></p><p>— Да, док. Но она вся мокрая и красная. У жены тоже высокая температура.</p><p></p><p>— Они принимали лекарство?</p><p></p><p>— Да.</p><p></p><p>— Тогда не паникуйте. К ночи температура всегда повышается. Обычное явление. Дайте им выпить чего-нибудь горячего и укройте потеплее. Я к вам зайду утром.</p><p></p><p>— Постойте, док… — воскликнул я, но он уже положил трубку.</p><p></p><p>— Он придет? — со страхом и надеждой спросила Нелли, когда я вернулся.</p><p></p><p>— Нет, — ответил я, стараясь придать своему голосу всю беззаботность, на которую был способен. — Он сказал, что так всегда бывает при простуде. Сейчас выпьете чего-нибудь горячего, и вам станет легче.</p><p></p><p>— Ты так думаешь? — недоверчиво спросила Нелли.</p><p></p><p>Я улыбнулся с уверенностью, хотя на душе у меня скребли кошки.</p><p></p><p>— Ну конечно. Хоть он и порядочный скот, но все-таки врач.</p><p></p><p>Я заботливо укрыл ее одеялом. Если бы можно было взять их болезни на себя!</p><p></p><p>— А теперь лежи. Я сделаю чай.</p><p></p><p>— Сначала Викки…</p><p></p><p>— Конечно, родная, конечно! Не беспокойся. Все будет хорошо.</p><p></p><p></p><p>Всю эту кошмарную ночь я как угорелый метался между женой и дочерью. Уже под утро я забылся тяжелым сном, который, однако, длился не более получаса. Я вздрогнул, проснувшись от сдавленного кашля. Тупо соображая, к кому бежать, я ринулся в детскую. Викки задыхалась. Лицо ее побагровело, а испуганные голубые глазки умоляюще смотрели на меня.</p><p></p><p>«О Боже! Только не это!» — мысленно взмолился я и, взяв ее на руки, начал поглаживать по потной спинке, стараясь успокоить кашель. Но все было напрасно. Бог отвернулся от меня. Глазки ее закатились, тело обмякло, лицо начало принимать синеватый оттенок. В отчаянье я прильнул губами к ее вялому ротику, стараясь вдохнуть в нее жизнь. «Забери, Господи, меня, пусть она живет! — исступленно просил я. — Забери, забери меня!» Я делал искусственное дыхание и не мог остановиться, хотя понимал, что все бесполезно. «Где ты, Боже? Есть ли ты вообще, если забираешь у нищего самое последнее, самое дорогое? Ты так же жесток, как этот мир, и поэтому я отказываюсь от тебя!»</p><p></p><p>— Дэнни! — закричала Нелли у меня за спиной.</p><p></p><p>Ничего не видя перед собой, я молча протянул ей бездыханное тело нашей дочери.</p><p></p><p><span style="font-size: 12px"><strong>Глава 3</strong></span></p><p>Деревянные ступени горестно стонали под нашими ногами. Я медленно поднимался вслед за женой на мою Голгофу. Всего три года назад мы с ней взлетели по этой лестнице, радостные и счастливые. Мы были веселы и молоды, мы не предполагали, какие испытания уготованы нам судьбой. Тогда, помнится, я на руках внес ее в наш дом. Как это было давно! Сейчас воспоминания поблекли, покрылись серой пеленой неудач, разочарований, горьких утрат. Иногда мне казалось, что все это было не с нами.</p><p></p><p>Я смотрел на прямую, негнущуюся спину Нелли, поднимавшейся на полшага впереди меня. Она была сильной женщиной и все невзгоды встречала без лишних слез. С каждым ударом судьбы лишь прибавлялось горечи в глубине ее прекрасных темных глаз, и новые морщинки ложились вокруг ее волевого рта. Сегодняшний день останется в нашей памяти навсегда. Невозможно было забыть скорбные звуки поминальной мессы, белый гробик, в котором отражалось мерцание свечей. В ушах до сих пор звучал скрежет лопат.</p><p></p><p>Разве можно когда-нибудь забыть доброту соседей, их сострадание. Если бы не соседи, не их скудные пожертвования, то сейчас мой ребенок лежал бы в общей могиле для бедняков и бродяг. Пять долларов тут, шесть долларов там… Всего — семьдесят, оторванных от их скудного бюджета. Все ушло на уплату за гроб, мессу, могилу — место последнего отдохновения частицы нашего тела и души. Я был бы рад забыть все, но не мог, как никогда не мог забыть ни плохого, ни хорошего.</p><p></p><p>— Может быть, тебе лучше лечь, родная? — спросил я.</p><p></p><p>— Я не устала, Дэнни… Не могу войти в детскую. Ее кроватка, ее игрушки, башмачок… Но почему, Дэнни? За что?!</p><p></p><p>И она впервые заплакала.</p><p></p><p>— Она была моим ребенком, моей крошкой. Единственное, чего она хотела, это — жить! Жить! И я подвела ее.</p><p></p><p>Я обнял Нелли.</p><p></p><p>— Перестань, любовь моя. Не надо. Это не твоя вина. Все в руках Божьих, он и предал нас.</p><p></p><p>— Не богохульствуй! — жестко упрекнула она меня. — Это было моей виной, с самого начала. Доченька моя заплатила за грех, совершенный мною. Это кара за то, что я возомнила, будто знаю больше, чем Бог.</p><p></p><p>Я с удивлением посмотрел на нее. Ее глаза горели неизвестным мне доселе фанатизмом.</p><p></p><p>— Я грешила и жила во грехе. Я забыла Бога ради мужчины. И вот расплата. Бог не благословил дитя, зачатое в грехе. Отец Бреннан предупреждал меня об этом с самого начала.</p><p></p><p>— Отец Бреннан не говорил ничего подобного! — в отчаянье воскликнул я. — Сегодня в церкви он сказал, что Бог примет ее в царствие небесное. Мы любили и любим друг друга. Это все, что Он требует.</p><p></p><p>— Бедный Дэнни, — нежно прошептала Нелли. — Ты просто не можешь понять.</p><p></p><p>Я вопросительно посмотрел на нее. Я действительно не мог ее понять. Любовь для меня была единственной настоящей ценностью, ради которой стоило умереть. Это было святое чувство.</p><p></p><p>— Я люблю тебя, и это — главное, — убежденно проговорил я.</p><p></p><p>Она улыбнулась мне сквозь слезы, поднялась и с жалостью посмотрела на меня.</p><p></p><p>— Бедный Дэнни, — тихо повторила она. — Ты веришь в то, что твоя любовь — это главное в жизни, и не можешь понять, что для Него этого недостаточно.</p><p></p><p>— Для нас, Нелли, этого всегда было достаточно.</p><p></p><p>Ее глаза смотрели отрешенно. Она задумчиво кивнула.</p><p></p><p>— В этом-то и была наша главная ошибка, Дэнни, — проговорила она. — Я тоже так считала и лишь теперь поняла: того, что достаточно для нас, смертных, не достаточно для Него. Мы должны жить не только для себя, но и для Бога.</p><p></p><p>Она молча вошла в спальню и закрыла за собой дверь. Я слышал, как скрипнула кровать, потом все затихло. День моей величайшей скорби кончился. Я закурил, глядя в окно опустевшего мира.</p><p></p><p></p><p>Кто-то настойчиво звонил в дверь. Я с трудом поднялся и в полудреме пошел открывать.</p><p></p><p>— Что вам нужно? — устало спросил я незнакомого мужчину.</p><p></p><p>Незнакомец вытащил из кармана удостоверение и протянул его мне. «Отдел социального обеспечения г. Нью-Йорка», — прочел я и вопросительно взглянул на сутулого, похожего на хорька мужчину.</p><p></p><p>— Меня зовут мистер Морган, — представился он. — Мне надо задать вам несколько вопросов.</p><p></p><p>— Только не сейчас, мистер Морган.</p><p></p><p>— В ваших интересах ответить на них немедленно, мистер Фишер. До мисс Снайдер дошли сведения, которые мы хотели бы проверить.</p><p></p><p>— Хорошо. Задавайте свои вопросы, — сдался я, но не пригласил его пройти в квартиру.</p><p></p><p>Инспектор осмотрелся по сторонам, достал свой блокнот и открыл нужную страницу.</p><p></p><p>— Сегодня вы п.охоронили свою дочь? — бесстрастным голосом спросил он.</p><p></p><p>Я молча кивнул.</p><p></p><p>— Цветы и гроб, стоят сорок долларов, п.охороны и панихида — еще двадцать, так?</p><p></p><p>— Вы забыли еще одну вещь, Морган, — проговорил я, едва сдерживая себя. — Католический обряд обошелся нам на десять долларов дороже. Итого — семьдесят долларов.</p><p></p><p>Инспектор невозмутимо сделал какие-то пометки в блокноте.</p><p></p><p>— А откуда вы взяли деньги, Фишер? — сощурил он левый глаз.</p><p></p><p>— А вот это не ваше дело! — не выдержал я.</p><p></p><p>— Нет, наше, — вежливо возразил он. — Вы находитесь на дотации государства, следовательно, потрудитесь объяснить, откуда у вас эти деньги? Уж не от ночных ли приработков, которые вы от нас скрыли?</p><p></p><p>«Все-таки эта старая стерва что-то разнюхала», — подумал я.</p><p></p><p>Инспектор победоносно улыбнулся, заметив мое замешательство, словно поймал величайшего преступника.</p><p></p><p>— Как видите, мы не даром едим свой хлеб. Ну ничего, мистер Фишер, ничего, — снисходительно похлопал он меня по плечу. — Пока нам нужно только установить истину.</p><p></p><p>— Истина заключается в том, — угрюмо ответил я, — что троим невозможно прожить на семьдесят два доллара в месяц. Чтобы не умереть с голоду, приходится подрабатывать — какое же это преступление?</p><p></p><p>— Вы нарушили распоряжение властей города Нью-Йорка и можете быть лишены пособия, — бесстрастно констатировал Морган. — Итак, признаете ли вы, что работали по ночам?</p><p></p><p>— Ничего я не признаю! — резко ответил я.</p><p></p><p>— Но где же вы нашли семьдесят долларов, чтобы похоронить дочь?</p><p></p><p>— Да, я похоронил ее, — вскипел я, — это все, что я смог сделать для своего ребенка. Если бы у меня действительно были деньги, неужели вы думаете, что я ждал бы вашего паскудного лекаря и не вызвал бы настоящего специалиста? Возможно, сейчас моя дочь была бы жива.</p><p></p><p>Морган не сводил с меня холодного взгляда. В лице у него не было ни тени сочувствия.</p><p></p><p>— Так вы работали по ночам? — повторил он свой вопрос.</p><p></p><p>Я сгреб его за грудки и приподнял.</p><p></p><p>— Да, я работал по ночам, — выдохнул я.</p><p></p><p>Инспектор побледнел и, вытаращив глаза, пропищал:</p><p></p><p>— Сейчас же отпустите меня, мистер Фишер. Вы усугубляете свою вину.</p><p></p><p>Но мне уже было все равно. Я врезал ему по морде, и он как мячик отлетел к стене и замер, испуганно вытаращив на меня глаза. Я сделал к нему шаг. Сейчас я вполне мог убить его. Струйка крови стекала из его разбитого носа. Он проворно встал на четвереньки и так, по-собачьи, запрыгал вниз по лестнице. Ногой я придал ему ускорение.</p><p></p><p>— Мы лишим вас пособия! Вы сдохнете с голоду! — затявкал он снизу.</p><p></p><p>— Если ты еще раз появишься здесь, я вышибу твои мозги, — крикнул я и захлопнул дверь.</p><p></p><p>— Кто это был? — спросила Нелли из спальни.</p><p></p><p>Я попытался ответить как можно спокойнее:</p><p></p><p>— Какой-то хорек из службы социального обеспечения.</p><p></p><p>— Что ему было нужно?</p><p></p><p>— Ничего особенного, детка. Пришел задать несколько вопросов. Ложись, дорогая, и не волнуйся.</p><p></p><p>— Они узнали, что ты работаешь по ночам, — догадалась она.</p><p></p><p>— Ложись, малышка. Тебе нужно отдохнуть, — попытался я уйти от ответа.</p><p></p><p>— Дэнни, они все знают?</p><p></p><p>— Ну и что с того, что знают? Теперь это не важно. Пусть подавятся своим пособием. Теперь мы сможем прожить на то, что я зарабатываю в баре. Шеф обещал мне прибавку.</p><p></p><p>Заметив в ее глазах слезы, я сел на постель.</p><p></p><p>— Все у нас неладно, Дэнни, — безнадежно произнесла она. — Даже в такой день. Неприятности, одни неприятности. Что за беспросветность!</p><p></p><p>— Вот увидишь, милая, дела еще выправятся…</p><p></p><p>Она продолжала смотреть на меня с тоской.</p><p></p><p>— Нет, Дэнни. Нам никогда не выкарабкаться. Я принесла тебе одни несчастья…</p><p></p><p>— Сейчас же прекрати говорить глупости! — воскликнул я. — Мы должны надеяться на лучшее. Вот увидишь, все еще образуется.</p><p></p><p>Она продолжала так же печально смотреть на меня.</p><p></p><p>— На что надеяться? Ты даже не знаешь, работаешь ты еще или нет. Ведь ты не появлялся в баре четыре дня.</p><p></p><p>Тут я вспомнил, что даже не позвонил Джеку. Тревога охватила меня.</p><p></p><p></p><p>В баре, за стойкой, кроме Джека стоял новый парень.</p><p></p><p>— Привет, Джек, — сказал я, стараясь казаться спокойным.</p><p></p><p>— Привет, Дэнни, — без особого энтузиазма ответил он.</p><p></p><p>— У меня несчастье, Джек, я не мог прийти раньше.</p><p></p><p>Он осуждающе посмотрел на меня и укоризненно спросил:</p><p></p><p>— Что ж это у тебя за горе, что ты не мог даже позвонить? Я две ночи горбатился здесь за двоих, а от тебя ни слуху ни духу.</p><p></p><p>— Джек, я похоронил дочь…</p><p></p><p>На мгновение в баре воцарилась тишина.</p><p></p><p>— Ты не шутишь, Дэнни?</p><p></p><p>— Такими вещами не шутят, Джек.</p><p></p><p>— Извини, старик. Прими мои искренние соболезнования! — Его глаза потеплели и стали еще более виноватыми.</p><p></p><p>Парень за стойкой с притворным безразличием усердно тер и без того блестевшие стаканы.</p><p></p><p>— У тебя новый парень, — заметил я.</p><p></p><p>Джек неловко кивнул и тихо произнес:</p><p></p><p>— Я не знал, что с тобой… А в одиночку, сам знаешь, здесь немного наработаешь…</p><p></p><p>— У тебя есть что-нибудь для меня? — прервал я его, стараясь придать своему голосу беспечность, что, впрочем, мне плохо удалось, так как от его ответа зависело, будет ли у нас с Нелли завтра что поесть или нет.</p><p></p><p>— Пока ничего, Дэнни. Извини. Может быть, позже. Жаль, что ты мне не позвонил.</p><p></p><p>Парень за стойкой облегченно перевел дыхание.</p><p></p><p>— Ну, тогда пока, Джек.</p><p></p><p>— Пока, Дэнни. Позванивай.</p><p></p><p>Я вышел на улицу, ломая голову над тем, как сообщить это убийственное известие Нелли. И все же я решил пойти домой. Я отправился пешком — истратить пять центов на проезд — слишком большая роскошь в моем положении. К тому же мне хотелось оттянуть встречу с женой.</p><p></p><p>Когда я подошел к дому, было уже около девяти вечера, И хотя на улице было довольно свежо, у меня взмокла рубашка, пока я поднялся по лестнице. Постояв немного в коридоре, я наконец решился и распахнул дверь. В прихожей горел свет, но в квартире стояла странная тишина.</p><p></p><p>— Нелли! — позвал я, вешая куртку. Послышался звук шагов, незнакомый мужской голос произнес:</p><p></p><p>— Это он!</p><p></p><p>Резко обернувшись, я увидел Нелли и рядом с нею двух мужчин. Один из них был мне уже знаком — инспектор Морган. На его распухшем носу красовался свежий пластырь. Второй мужчина шагнул вперед и предъявил мне полицейский жетон.</p><p></p><p>— Дэниель Фишер? — строго спросил он.</p><p></p><p>— Да.</p><p></p><p>— Мистер Морган выдвинул против вас обвинение в оскорблении действием при исполнении служебных обязанностей. Вам придется пройти со мной.</p><p></p><p>Да, день завершался великолепно…</p><p></p><p>— Мне можно переговорить с женой? — спросил я.</p><p></p><p>Он внимательно осмотрел меня с ног до головы и кивнул.</p><p></p><p>— Переговорите. Мы будем ждать вас в гостиной.</p><p></p><p>Морган хотел было что-то вставить, но полицейский решительно подтолкнул его к выходу.</p><p></p><p>— Теперь недолго, сынок, — отечески пожурил он Моргана.</p><p></p><p>Я мысленно поблагодарил этого седого человека.</p><p></p><p>— Опять без работы? — спросила Нелли, как только они вышли.</p><p></p><p>Я промолчал. Она замерла на мгновение, потом со слезами бросилась в мои объятия.</p><p></p><p>— Дэнни, дорогой мой, любимый! Что же нам теперь делать?</p><p></p><p>Я молча гладил ее чудесные волосы. Весь мир отвернулся от нас. Она встревоженно заглянула мне в глаза.</p><p></p><p>— Что они с тобой сделают?</p><p></p><p>Я безразлично пожал плечами. Я так устал от всего этого, что мне и вправду было на все наплевать. Если бы не она, я бы был готов покончить счеты с постылой жизнью.</p><p></p><p>— Наверное, задержат меня на пару дней до слушания дела. Потом назначат штраф и отпустят…</p><p></p><p>— Но нам нечем заплатить штраф. А вдруг тебя посадят в тюрьму? Морган грозился…</p><p></p><p>— А, этот хорек… Судьи не знают всех обстоятельств, а когда узнают, то непременно отпустят меня. Не беспокойся.</p><p></p><p>В дверь постучали, не громко, но настойчиво.</p><p></p><p>— Ложись спать, Нелли, и ни о чем не беспокойся. Утром я буду дома.</p><p></p><p>— Правда? — с надеждой спросила она.</p><p></p><p>— Правда!</p><p></p><p></p><p>Морган торжествующе ухмылялся, пока мы шли по улице.</p><p></p><p>— Ну что, Фишер, я говорил тебе, что еще вернусь?!</p><p></p><p>Я тоскливо молчал, зато полицейский рявкнул:</p><p></p><p>— Морган, заткнись. Парню и так досталось, а тут еще ты нервы из него тянешь.</p><p></p><p>Было заметно, что полицейскому не нравится дело, которым ему пришлось сегодня заниматься. Это был спокойный ирландец, который, видимо, не от хорошей жизни пошел в полицейские.</p><p></p><p>Через два квартала я спросил:</p><p></p><p>— Что обычно бывает за дела вроде моего?</p><p></p><p>— Назначается судебное разбирательство об оскорблении личности, — ответил ирландец.</p><p></p><p>— А до слушания меня отпустят домой?</p><p></p><p>— Отпустят… Но нужен залог.</p><p></p><p>— Сколько?</p><p></p><p>— Не меньше пятисот долларов, — ответил полицейский, сочувственно взглянув на меня.</p><p></p><p>— Тебя засадят в тюрьму! — злорадно пискнул Морган.</p><p></p><p>Я опешил и остановился.</p><p></p><p>— Но они не могут сделать этого! — воскликнул я. — У меня болеет жена. Мне обязательно нужно вернуться.</p><p></p><p>Полицейский взял меня за рукав.</p><p></p><p>— Очень жаль, но ничем не могу тебе помочь. Я должен доставить тебя в участок.</p><p></p><p>— Но Нелли? Она в таком состоянии! Она пропадет без меня!</p><p></p><p>— Спокойно, парень, — полицейский покрепче взял меня за плечо.</p><p></p><p>Мы пошли дальше. В газетах писали, что слушания иногда затягиваются на несколько месяцев… Надо было что-то предпринимать, но что? Мы остановились по красному знаку светофора. К перекрестку подползал длинный серебристый рефрижератор. Полицейский ослабил свою хватку и, как мне показалось, легонько, подтолкнул меня в спину. Я рванул вперед перед самым капотом огромной машины, оттолкнув со своего пути Моргана. Сзади раздались крики и ругань, но я не оборачивался.</p><p></p><p>— Стой! Держи его! — пронзительно визжал Морган.</p><p></p><p>Трель полицейского свистка ударила в уши. Добежав до угла, я оглянулся.</p><p></p><p>Морган лежал в канаве, над ним склонился полицейский. Ирландец изо всех сил свистел в свою дудку и махал в мою сторону рукой, — казалось, что он машет мне: беги, скорей беги!</p></blockquote><p></p>
[QUOTE="Маруся, post: 387252, member: 1"] [SIZE=6][B]Переезд. 15 сентября 1936 года[/B][/SIZE] Потертые деревянные ступени радостно скрипели под нашими ногами, когда мы поднимались вверх по лестнице. Казалось, они нам пели: «Добро пожаловать!», как пели многим молодым супружеским парам, жившим здесь до нас. В двух наших чемоданах легко уместился весь наш гардероб. Одежду мы купим позже, когда я устроюсь на работу. Сейчас же все, что нам удалось наскрести, мы вложили в обстановку этой арендованной квартиры. На четвертом этаже мы остановились перед дверью, обитой дешевым дерматином. Нелли с сияющей улыбкой обернулась ко мне, держа в руках ключ. — Открывай, малышка. Теперь это наш дом, — улыбнулся я в ответ. Она щелкнула замком, и дверь распахнулась. Нелли нерешительно стояла на пороге, боясь сделать первый шаг. Я бросил чемоданы и, подхватив ее на руки, уверенно переступил через порог. — Да благословит Бог наш дом, Дэнни, — прошептала она. Не опуская Нелли на пол, я обошел всю нашу маленькую квартирку. Три комнаты, кухня, ванная. Да мы ничего больше и не ожидали за двадцать пять долларов в неделю! Все было выкрашено белой больничной краской. Но за такие деньги не до цветовых эффектов. Зато все было чисто. Паровое отопление, горячая вода и много, даже слишком много для двоих места. Я покружил Нелли по комнате и опустил ее на пол. — Занеси вещи, сумасшедший. — Слушаюсь, мэм, — вытянулся я и тут же плюхнул чемоданы на широкую двуспальную кровать, которая плавно прогнулась под их тяжестью. — Дэнни! Сейчас же убери грязные чемоданы с кровати! Не забывай, что мы не в гостинице, а дома! Я насмешливо посмотрел на жену. Только дай женщине гнездышко во владение, и она тут же устанавливает в нем свои порядки. Однако Нелли права. Я снял чемоданы и уселся на новое розовое покрывало. — Иди-ка сюда, — позвал я ее, покачиваясь на кровати. Она подозрительно посмотрела на меня. — Зачем? — Надо… Она сделала несколько нерешительных шагов и остановилась. Я схватил ее за руку и опрокинул, смеясь, на себя. — Дэнни, что с тобой? Я поцеловал ее вместо ответа. Она попыталась вырваться. — Нелли! — я несколько раз надавил на матрац. — Он совершенно не скрипит, продавец не обманул нас. — Дэнни Фишер! Ты сошел с ума! — притворно строго сказала она и не удержалась от озорной белозубой улыбки. Я привлек ее к себе и шепнул: — Я все время хочу тебя… — Дэнни… Я так тебя люблю! — Я тоже тебя очень люблю, девочка моя, — сказал я, целуя ее. — Дэнни, ты никогда не пожалеешь, что взял меня в жены! — А ты, — я поцеловал ее глаза, — никогда не пожалеешь, что вышла за меня замуж! — Любимый мой… Я и не собираюсь жалеть об этом! Прошла неделя, может быть, самая счастливая в моей жизни. Нашего безмятежного рая не смог омрачить даже визит мамы Петито (против нее я ничего не имел) вместе со святым отцом Бреннаном, который с профессиональным участием долго и нудно увещевал меня сменить вероисповедание. В другое время я бы просто спустил его с лестницы, но на этот раз стерпел, хотя и дал понять, что его может ожидать в следующий визит. Мы заканчивали наводить порядок в квартире, которую Нелли одной ей известными хитростями смогла превратить в уютное гнездышко. Выйдя из кухни, она вытерла руки о фартук и подняла ко мне улыбающееся лицо. — Что мой господин желает на обед? — А ты еще умеешь и готовить? — Противный, — притворно надулась она и потрясла стремянку, с которой я вешал шторы. Я спрыгнул на кровать и попытался увлечь Нелли за собой. Ослепленные страстью, мы проводили в ней добрую половину времени. — Ну перестань, Дэнни. Я серьезно спрашиваю, что приготовить? — А зачем тебе топтаться у плиты? Лучше пойдем куда-нибудь и отпразднуем окончание нашей медовой недели. — Да-а, — протянула она, — это слишком дорогое удовольствие. Нам надо быть экономнее, пока ты не найдешь работу. Вот тогда будем обедать, где пожелаешь. Я с уважением взглянул на свою жену. Прямо на глазах она превращалась в отличную хозяйку, экономную, рассудительную, заботливую. — Ну что ж. Сделай-ка что-нибудь такое, чтобы удивить меня, убить наповал. А пока я сбегаю в агентство по найму, посмотрю, нет ли подходящей работы для меня. Выйдя на яркий солнечный свет, я блаженно сощурился, вдохнул полную грудь свежего воздуха и направился к станции метро. Вдруг какая-то тень пересекла мой путь. Не поднимая головы, я обошел ее, но тут на мое плечо опустилась рука, и я услышал противный знакомый голос: — Сейчас, когда ты вернулся и обосновался в нашем городе, Дэнни, самое время нанести визит вежливости шефу. У вас есть что сказать друг другу, не так ли? Внутри у меня все сжалось. Я ожидал этого с самого начала — как только ступил на землю Нью-Йорка. Передо мной стоял Спит, улыбаясь тонкими губами. Он выглядел очень презентабельно в темном дорогом костюме, сшитом на заказ, и тщательно отутюженной белой сорочке. Мягкая фетровая шляпа была надвинута на глаза, а в углу рта торчала дорогая сигарета. — Сейчас некогда. Как-нибудь в другой раз, — спокойно ответил я, пытаясь обойти его. Он крепко сжал мое плечо, выразительно сунув свободную руку в карман, в котором явственно угадывались очертания револьвера. — По-моему, тебе некуда особенно спешить, Дэнни-красавчик? — Пожалуй, ты прав, — согласился я, решив покончить с этим делом. Он мотнул головой в сторону, где стоял с работающим мотором лимузин. — Залезай, карета подана, — приказал он. Я открыл дверь и не спеша влез на заднее сиденье. Рядом со мной я обнаружил Сборщика. — Привет, Дэнни, — тихо процедил он и сразу ударил меня в солнечное сплетение. Я согнулся от боли и упал на дно машины. Тут же последовал удар сверху по шее. Дверца за мной захлопнулась, машина резко взяла с места. — Перестань, Сборщик, — бросил Спит через плечо. — Шефу это не понравится. — Я только отдал должок этому сукину сыну, — угрюмо сказал Сборщик, сгреб меня за шиворот и рывком усадил на сиденье. — Не вздумай жаловаться, боксер, а то в следующий раз я так тебя отделаю, что родная мать не узнает! Я согласно кивнул и проглотил подкативший к горлу комок. Только спустя несколько минут, когда я немного оправился, до меня дошел смысл сказанного. Сборщик сказал: «в следующий раз». Значит, по какой-то причине они отпускали меня с крючка. Интересно, что произошло? Макси Филдс был не из тех людей, которые легко прощают грехи. Машина притормозила возле знакомой конторы. В сопровождении Спита и Сборщика я поднялся на второй этаж и остановился у двери кабинета-квартиры Филдса. Спит учтиво постучал. — Кто? — рявкнул Макси из-за двери. — Это я, босс, — быстро ответил Спит. — Мы привезли Фишера. — Давай его сюда. Спит открыл дверь и втолкнул меня в комнату, встал за моей спиной. У меня саднило шею, но в общем я чувствовал себя довольно сносно. Даже мог стоять прямо. Макси Филдс возвышался за своим столом. Кажется, он стал еще толще. Он злобно сверкнул глазами. — Что, щенок, хотел от меня спрятаться? — презрительно прорычал Макси, приближаясь ко мне. Я ничего не ответил, лишь уныло смотрел ему в глаза. Предупрежденный Сборщиком, я не испытывал особенного страха. Вдруг Филдс размахнулся, пытаясь наотмашь ударить меня по лицу. Рефлективно я наклонился, уходя от удара. Тут же острая боль в почках заставила меня выпрямиться. Спит, скотина, саданул меня сзади рукояткой револьвера. Во второй раз Макси достал меня. Я пошатнулся, но удержался на ногах. Хмуро уставившись на Филдса, я ожидал, что будет дальше. — Ты — не единственный, кому не удалось смыться, — злорадно проговорил Филдс. — Ронни! Виски для меня и содовую для твоего дружка! Я резко повернулся к боковой двери, не веря своим ушам. Вошла действительно Ронни, в руках у нее был поднос. Мгновение мы с ужасом и болью смотрели друг на друга. Потом она надела маску безразличия и поднесла выпивку Филдсу. — Ну что ж ты не поздоровалась со своим милым Дэнни, ш.люха? — ехидно спросил Филдс. Она повернулась ко мне: — Здравствуй, Дэнни. — Здравствуй, Ронни, — выдавил я. — Совсем как в старые добрые времена! — хохотал Макси. Одним глотком он опорожнил стакан. — Ничего не изменилось, малыш, не так ли? — Не изменилось, — эхом откликнулся я. — Детка не смогла долго быть в разлуке со своим любимым Макси. Она вернулась к нему по доброй воле, правда, детка? — Да, Макси, — произнесла Ронни совершенно бесстрастно. Филдс обнял ее и притянул к себе. — Ведь Ронни не может жить без своего любимого Макси? Я видел, как дрогнули губы Ронни. — Да, Макси. — Пошла вон, тварь! — оттолкнул он ее. Опустив голову, она поспешно вышла. Филдс повернулся ко мне и произнес с глухой яростью: — Никто не уйдет от Макси Филдса! Я молчал. Мне этого можно было и не говорить. В его силе я уже убедился. Интересно, каким образом удалось ему заставить вернуться Ронни к нему? Что случилось с Беном? — А теперь можешь идти, — неожиданно закончил он, садясь за свой стол. Я стоял, не веря своим ушам. — Что я тебе сказал? — взревел Филдс. — Уходи отсюда и больше чтоб никогда не попадался мне на пути! Зазвенел телефон, Филдс сорвал трубку. Из трубки донесся чей-то рокочущий бас, лицо Филдса изменилось. — Привет, Сэм. Из трубки вновь послышался громкий недовольный голос, и Филдс прикрыл ее ладонью. — Вышвырни его, Спит, если он сам не хочет идти, — уже без злобы приказал он. Но я уже оправился от удивления и поспешно ретировался. Только очутившись на улице, я начал понимать, что произошло. Единственной причиной, почему Филдс так легко отпустил меня, могла быть только Ронни. Она вернулась, поставив условие — не трогать меня. Поэтому она не смотрела на меня… Другого объяснения я не находил. Я взглянул на часы. Было полтретьего, и я еще успевал в агентство. Одну за другой я обежал четыре конторы, но везде получал один и тот же ответ: «Зайдите завтра утром. Может, что-нибудь подвернется». Кажется, здесь я тоже не был нужен. В пятом часу я понуро поплелся домой. [SIZE=6][B]Все дни моей жизни. Книга четвертая[/B][/SIZE] [IMG]http://download.librebook.me/illustrations/01/96/20/pic061.png[/IMG] [SIZE=3][B]Глава 1[/B][/SIZE] Покачивая бедрами, она прошла мимо прилавка с косметикой и уселась на круглый вращающийся стул. — Слушаю вас, мисс. — Коктейль с малиновым соком, Дэнни, — улыбнулась она мне. — Один момент. Не оборачиваясь, я взял с полки за спиной длинный тонкий стакан. Девица наклонилась над столиком, словно случайно показывая грудь. Мне все эти штучки были уже знакомы. Смешивая легкий коктейль, я не сводил с нее взгляда. Это входило в правила игры. Она непременно забредет еще несколько раз, пока не убедится, что толку от меня как от козла молока. С улыбкой поставил перед ней стакан и поднес зажигалку к ее сигарете, которую она держала в сильно накрашенных губах. — Спасибо, Дэнни, — томно протянула она, выпуская струю дыма прямо мне в лицо. — Не за что, крошка, — ответил я, доставая соломинку для ее стакана. — И когда только додумаются поставить киоски на станциях метро… Чуть не умерла от жажды, пока до тебя добралась, — пропела она, помешивая соломинкой коктейль. — Не дай бог, малышка. А то бы я никогда не увидел такую красотку, как ты, — ответил я, нажимая на южный акцент. Все продавцы предпочтительно должны были быть южанами, — это тоже входило в сценарий, как и легкий флирт. Девица довольно улыбнулась, а я отошел к своему нынешнему хозяину Джеку. — Уже второй час, Джек, закрываем? Сидевший за кассой Джек взглянул на часы и кивнул. Потом снова уставился на заинтересовавшую его девушку. — Да, Дэнни, пора закрывать, — задумчиво проговорил он. — Слушай, эти красотки летят на твои голубые глаза и рыжую шевелюру как мухи на… мед, — сказал он с завистью. — Брось ты! Это все южный акцент. Они, наверное, думают, что на ногах у меня серебряные шпоры. — Уж не знаю, что они думают, но каждая вторая почему-то подсаживается к тебе, а потом заходит еще по нескольку раз. На твоем месте я бы не терялся. — На всех все равно не хватит, Джек. Нашел чему завидовать. Я тут расточаю им улыбки и любезности, а все денежки загребаешь ты… Джек добродушно рассмеялся. — Нет, скажи мне правду, Дэнни. Ты что, так ни одну из них и не трахнул? — С какой стати, шеф? Я — примерный муж и отец. Кроме того, у меня нет на них денег. Я переглянулся в зеркале с девушкой, которая не сводила с меня глаз. Джек криво усмехнулся. — Ну да, рассказывай мне сказки… Ладно, это твое личное дело, а нам пора сворачиваться. Времени было четверть второго. Я чертовски устал. Натруженные за семь с половиной часов ноги просили пощады, спину ломило так, будто я таскал мешки. Но все-таки это была работа. Хотя и тяжелая, но работа. Два месяца я искал ее. Уже минуло три года, как я вернулся. Три года отчаянной борьбы за существование, случайных заработков и долгого времени новых поисков работы. Пока Нелли служила в своем магазинчике, мы кое-как перебивались. Но после рождения Викки Нелли пришлось оставить работу, и мы впервые по-настоящему узнали, что такое нужда. Я прекрасно помню тот день, когда она пришла с работы и объявила, что у нас будет ребенок. Первое чувство радости тут же сменилось беспокойством. Эта озабоченность, по-видимому, была написана на моем лице, потому что Нелли спросила с обидой: — Дэнни, ты не рад? — Конечно рад, милая, — смешался я. — Тогда в чем дело? — Меня мучает мысль — где достать денег. Дети — дорогое удовольствие. — Найдешь работу. Должна же когда-нибудь кончиться эта полоса невезения. Я отвернулся и закурил. — Я сам себя в этом постоянно убеждаю. Ее глаза наполнились слезами. — Просто ты не хочешь ребенка, — с горечью проговорила она. — Да нет же, нет! — я резко развернул ее к себе лицом. — Я очень хочу малыша. Но он стоит денег. А вот этого у нас как раз и нет. — Дети много не требуют. Единственное, что им нужно, это любовь, — тихо проговорила она сквозь слезы. Если бы это было так! Пожалуй, никогда в жизни я не испытывал такого унижения, как в тот день, когда мы истратили последние пятьдесят центов и были вынуждены обратиться в агентство общественного вспомоществования. Клерк окинул нас презрительно-холодным, укоризненным взглядом, сначала меня, потом беременную Нелли, словно укорял, что мы рожаем детей, когда не в состоянии позаботиться о себе. Пришлось отвечать на бесконечные унизительные вопросы, заполнять безразмерные анкеты. А потом, когда мы наконец получили пособие, к нам в любой момент могли завалиться бесцеремонные контролеры. Помню, как одна из них — пожилая полная женщина с буклями и мясистым, густо напудренным лицом — принесла нам первый чек. — Это вам на питание и другие необходимые для жизни вещи, — строго проскрипела она. Я смущенно кивнул. — Если я услышу, что вы потратили хоть доллар на выпивку или а.зартные и.гры, это будет ваш первый и последний чек. Мое лицо пылало, но я не осмеливался взглянуть на нее, чтобы не испортить все дело. Я чувствовал себя так, как будто стоял на паперти с протянутой рукой. Наверное, от стыда я больше никогда не смогу посмотреть кому-нибудь прямо в глаза. Но когда родилась Викки — крошечное, сморщенное, беспомощное создание со светлыми волосенками, — я решил, что нам нечего было стыдиться. Было бы гораздо хуже перед Богом и людьми, если бы мы убили ее. Просто вот так стоять и смотреть на свою дочь, плод безграничной любви, — стоило всех унижений на земле. Приветливая пожилая медсестра провела меня в палату, в которой лежала Нелли вместе с семью другими роженицами. Присев на стул у кровати, я взял ее слабую руку и благодарно прильнул к ней губами. — У нас девочка, — виновато сказала она. Сидя в приемной, я так переволновался за нее, что мне было безразлично, кто родится. Лишь бы с Нелли было все нормально. — Но у нее твои волосы, — поспешно добавила Нелли. — И твое лицо, и твои глаза, — сказал я. — Я ее видел, она красавица! Нелли улыбнулась. — Ты не очень разочарован? Я с ожесточением затряс головой. — Это именно то, что я хотел. Еще одну маленькую Нелли. Зашла сестра и вежливо попросила меня выйти. Я поцеловал пульсирующую синюю жилку на лбу жены и вышел из палаты. С раннего утра следующего дня я бросился на отчаянные поиски работы. Как обидно, что ничего не было. В панике, что я не смогу прокормить своего ребенка, я решил обратиться к Сэму. Собираясь с духом, я около часа простоял перед входом в громадину «Импайр Стэйтс Билдинг», в котором располагался его офис. Наконец поднялся на двадцать второй этаж. Нервно меряя шагами просторную приемную, я с замиранием сердца ждал, пока его смазливая секретарша доложит обо мне. Сэм отказался принять меня. Спустившись вниз, я позвонил ему из автомата. Его сердитый голос обдал меня холодом. — В чем дело? Разве я мало помогал тебе? — сурово спросил он. Я поспешно повесил трубку. Все двери были закрыты для меня. В этом мире можно было положиться только на себя. Через несколько дней вернулась домой Нелли с малышкой, и постепенно наша жизнь стала превращаться в ад. Все лето мы были на грани голода, и я окончательно потерял уважение мамы Петито, которая изредка подкармливала нас. Так прошло почти все лето, и вот лишь несколько недель назад мне удалось найти это место в баре, место, годное лишь для школьника-подростка. Но я с радостью ухватился за него. Шесть долларов в неделю плюс чаевые были неплохим подспорьем нашему мизерному пособию в семьдесят два доллара в месяц. Если только мне удастся скрыть эту работу от бдительных контролеров… Я продул последний штуцер и посмотрел на часы. Половина второго ночи. Сняв сырой фартук, я засунул его под прилавок, чтобы завтра снова надеть в шесть вечера. Если поторопиться, я еще успею на метро и в три часа буду дома. Тогда у меня будет время поспать несколько часов до того, как утром придет контролер с очередным месячным чеком. Обычно она будила меня в семь… [SIZE=3][B]Глава 2[/B][/SIZE] У меня слипались глаза, когда я утром сидел за столом на кухне, слушая монотонный учительский голос мисс Снайдер — контролера, обслуживающего наш квартал. Эта занудливая старая дева была специалистом по всем вопросам. В ее арсенале были рецепты на все случаи жизни. Вот и сейчас она учила Нелли, как готовить мясной соус и спагетти без мяса. — По-моему, это великолепный рецепт. Как ты считаешь, Дэнни? — громко спросила Нелли, чтобы вывести меня из сонного оцепенения. — Что? Ах да, конечно, дорогая, — встрепенулся я. — Мне кажется, мистер Фишер нас не слушает, — укоризненно произнесла мисс Снайдер, с подозрением вглядываясь в мои красные глаза. — О нет, мисс Снайдер, я ловил каждое ваше слово. Она опять метнула бдительный взгляд из-под очков в круглой металлической оправе. — Вы выглядите очень усталым, мистер Фишер, — вкрадчиво произнесла она. — Наверное, поздно легли? Сон мигом слетел с меня. — Нет-нет, мисс Снайдер, — поспешил я развеять ее подозрения. — Мы легли довольно рано. Просто Викки беспокоилась всю ночь. — Да, как ваша малышка, миссис Фишер? — обратилась старая дева к Нелли. — Хотите взглянуть на нее, мисс Снайдер? — заметалась Нелли. Моя умница жена знала, как ублажить эту старую деву. Теперь я мог даже захрапеть на столе, она, занятая ншей симпатичной Викки, не обратила бы на меня никакого внимания. Однако я стойко дождался ее ухода и только тогда добрел до кровати. Проснувшись, я почувствовал, что в квартире никого нет. Около будильника лежала записка: «Милый! Мы с Викки пошли отоваривать чек и заплатить по счетам. Кофе на плите. Будем в 3 часа». Я рывком встал и сладко потянулся. Бреясь в ванной, я с печалью глядел на синие круги под глазами, и морщины. Нелли с малюткой вернулись, когда я только-только кончил бриться. — Я заплатила мяснику, зеленщику, а также за квартиру и электричество, — оживленно рассказывала Нелли. — И у нас еще осталось шесть долларов с мелочью. — Умница моя, — чмокнул я ее в щеку. — Слушай, а чего это Викки такая печальная? Я подбросил дочку вверх, но она лишь слабо улыбалась — обычно она захлебывалась смехом от этой процедуры. — Не знаю, — беспокойно взглянула на нее Нелли. — Она какая-то вялая все утро. А в магазине вдруг ни с того ни с сего расплакалась. Вот мы и вернулись пораньше. — Что с моей маленькой? — спросил я, наклоняясь. Неожиданно Викки громко расплакалась. Я беспомощно посмотрел на жену. Меня всегда охватывал страх и жалость, когда было больно моим близким. — Надо уложить ее в кроватку, — решила Нелли. — Поспит, и все пройдет. Однако к вечеру дочке стало хуже, она больше не плакала, ее глазки-звездочки лихорадочно блестели, лоб был горячим. Тут я вспомнил, что Нелли тоже всю неделю нездоровилось. Малышка опять захныкала, и я решительно сказал: — Надо вызывать доктора. — Карточка на медицинское обслуживание в кухне на столе. Щеголеватого вида врач закончил прослушивать Викки и повернулся к Нелли. — Давайте я посмотрю молодую маму, пока папа укладывает ребенка, — предложил он. — С дочкой все в порядке? — отмахнулась от его предложения Нелли. — У нее небольшая простуда. Горло немного красное, — с легким разочарованием ответил врач. Он достал рецептурную книжку и небрежно черкнул в ней несколько слов по-латыни. — Вот, возьмете в аптеке и будете давать ей согласно предписанию. — Все-таки, что с ней? — настаивала Нелли. — То же, что и с вами. Простуда. Ничего серьезного. — Вы думаете, она заразилась от меня? — Вот уж не знаю, кто от кого заразился. Завтра зайду к вам еще. Я видел, что врач исчерпал время, отпущенное ему на осмотр, и начинал нервничать. — Ложитесь в постель, — бросил он через плечо, уходя. Дверь закрылась за ним, и я со злостью смял рецепт. — Сукин сын. Мы для него невыгодные пациенты. Не удосужился даже поговорить толком. Нелли закашлялась. — Хорошо, что вообще пришел. Чаще всего они не приходят по таким вызовам, как наш. Им бы только получить наличными. — Но он не имеет права обращаться с нами, как с грязью! — Брось, Дэнни, — устало проговорила Нелли. — Пора тебе понять, что все гоняются за деньгами. За деньгами. За деньги они будут и любезны, и внимательны… Долготерпение, прозвучавшее в ее голосе, отрезвило меня. Мне стало стыдно за невольную вспышку. — Я побежал за лекарствами, — хмуро сказал я. — А ты ложись. Сегодня я останусь дома. Она отрицательно покачала головой. — Не надо, милый. Я немного полежу и сама схожу в аптеку. Тебе надо идти на работу. Ты же знаешь, как нам нужны деньги. — Но врач сказал, что тебе необходимо лежать? — Они всегда это говорят, но кто же ложится в постель с простым насморком? Вот увидишь, вернешься с работы, и мы будем в порядке. Я взбежал по ступенькам и услышал надрывный кашель Нелли. Открыв дверь, я понял, что она так и не ложилась в кровать. — Что случилось? — спросил я, заходя в спальню. — Дэнни! Она вся горит! Надо что-то делать! Я метнулся вниз к телефону. — Доктор Адамс? — Да, я, — ответил заспанный голос. — Доктор Адамс, Фишер говорит. Вы сегодня были у нас… — Ну и что? — Доктор, нужно срочно приехать! Дочка вся горит! Сорок градусов и восемь десятых! — Она спит? — Да, док. Но она вся мокрая и красная. У жены тоже высокая температура. — Они принимали лекарство? — Да. — Тогда не паникуйте. К ночи температура всегда повышается. Обычное явление. Дайте им выпить чего-нибудь горячего и укройте потеплее. Я к вам зайду утром. — Постойте, док… — воскликнул я, но он уже положил трубку. — Он придет? — со страхом и надеждой спросила Нелли, когда я вернулся. — Нет, — ответил я, стараясь придать своему голосу всю беззаботность, на которую был способен. — Он сказал, что так всегда бывает при простуде. Сейчас выпьете чего-нибудь горячего, и вам станет легче. — Ты так думаешь? — недоверчиво спросила Нелли. Я улыбнулся с уверенностью, хотя на душе у меня скребли кошки. — Ну конечно. Хоть он и порядочный скот, но все-таки врач. Я заботливо укрыл ее одеялом. Если бы можно было взять их болезни на себя! — А теперь лежи. Я сделаю чай. — Сначала Викки… — Конечно, родная, конечно! Не беспокойся. Все будет хорошо. Всю эту кошмарную ночь я как угорелый метался между женой и дочерью. Уже под утро я забылся тяжелым сном, который, однако, длился не более получаса. Я вздрогнул, проснувшись от сдавленного кашля. Тупо соображая, к кому бежать, я ринулся в детскую. Викки задыхалась. Лицо ее побагровело, а испуганные голубые глазки умоляюще смотрели на меня. «О Боже! Только не это!» — мысленно взмолился я и, взяв ее на руки, начал поглаживать по потной спинке, стараясь успокоить кашель. Но все было напрасно. Бог отвернулся от меня. Глазки ее закатились, тело обмякло, лицо начало принимать синеватый оттенок. В отчаянье я прильнул губами к ее вялому ротику, стараясь вдохнуть в нее жизнь. «Забери, Господи, меня, пусть она живет! — исступленно просил я. — Забери, забери меня!» Я делал искусственное дыхание и не мог остановиться, хотя понимал, что все бесполезно. «Где ты, Боже? Есть ли ты вообще, если забираешь у нищего самое последнее, самое дорогое? Ты так же жесток, как этот мир, и поэтому я отказываюсь от тебя!» — Дэнни! — закричала Нелли у меня за спиной. Ничего не видя перед собой, я молча протянул ей бездыханное тело нашей дочери. [SIZE=3][B]Глава 3[/B][/SIZE] Деревянные ступени горестно стонали под нашими ногами. Я медленно поднимался вслед за женой на мою Голгофу. Всего три года назад мы с ней взлетели по этой лестнице, радостные и счастливые. Мы были веселы и молоды, мы не предполагали, какие испытания уготованы нам судьбой. Тогда, помнится, я на руках внес ее в наш дом. Как это было давно! Сейчас воспоминания поблекли, покрылись серой пеленой неудач, разочарований, горьких утрат. Иногда мне казалось, что все это было не с нами. Я смотрел на прямую, негнущуюся спину Нелли, поднимавшейся на полшага впереди меня. Она была сильной женщиной и все невзгоды встречала без лишних слез. С каждым ударом судьбы лишь прибавлялось горечи в глубине ее прекрасных темных глаз, и новые морщинки ложились вокруг ее волевого рта. Сегодняшний день останется в нашей памяти навсегда. Невозможно было забыть скорбные звуки поминальной мессы, белый гробик, в котором отражалось мерцание свечей. В ушах до сих пор звучал скрежет лопат. Разве можно когда-нибудь забыть доброту соседей, их сострадание. Если бы не соседи, не их скудные пожертвования, то сейчас мой ребенок лежал бы в общей могиле для бедняков и бродяг. Пять долларов тут, шесть долларов там… Всего — семьдесят, оторванных от их скудного бюджета. Все ушло на уплату за гроб, мессу, могилу — место последнего отдохновения частицы нашего тела и души. Я был бы рад забыть все, но не мог, как никогда не мог забыть ни плохого, ни хорошего. — Может быть, тебе лучше лечь, родная? — спросил я. — Я не устала, Дэнни… Не могу войти в детскую. Ее кроватка, ее игрушки, башмачок… Но почему, Дэнни? За что?! И она впервые заплакала. — Она была моим ребенком, моей крошкой. Единственное, чего она хотела, это — жить! Жить! И я подвела ее. Я обнял Нелли. — Перестань, любовь моя. Не надо. Это не твоя вина. Все в руках Божьих, он и предал нас. — Не богохульствуй! — жестко упрекнула она меня. — Это было моей виной, с самого начала. Доченька моя заплатила за грех, совершенный мною. Это кара за то, что я возомнила, будто знаю больше, чем Бог. Я с удивлением посмотрел на нее. Ее глаза горели неизвестным мне доселе фанатизмом. — Я грешила и жила во грехе. Я забыла Бога ради мужчины. И вот расплата. Бог не благословил дитя, зачатое в грехе. Отец Бреннан предупреждал меня об этом с самого начала. — Отец Бреннан не говорил ничего подобного! — в отчаянье воскликнул я. — Сегодня в церкви он сказал, что Бог примет ее в царствие небесное. Мы любили и любим друг друга. Это все, что Он требует. — Бедный Дэнни, — нежно прошептала Нелли. — Ты просто не можешь понять. Я вопросительно посмотрел на нее. Я действительно не мог ее понять. Любовь для меня была единственной настоящей ценностью, ради которой стоило умереть. Это было святое чувство. — Я люблю тебя, и это — главное, — убежденно проговорил я. Она улыбнулась мне сквозь слезы, поднялась и с жалостью посмотрела на меня. — Бедный Дэнни, — тихо повторила она. — Ты веришь в то, что твоя любовь — это главное в жизни, и не можешь понять, что для Него этого недостаточно. — Для нас, Нелли, этого всегда было достаточно. Ее глаза смотрели отрешенно. Она задумчиво кивнула. — В этом-то и была наша главная ошибка, Дэнни, — проговорила она. — Я тоже так считала и лишь теперь поняла: того, что достаточно для нас, смертных, не достаточно для Него. Мы должны жить не только для себя, но и для Бога. Она молча вошла в спальню и закрыла за собой дверь. Я слышал, как скрипнула кровать, потом все затихло. День моей величайшей скорби кончился. Я закурил, глядя в окно опустевшего мира. Кто-то настойчиво звонил в дверь. Я с трудом поднялся и в полудреме пошел открывать. — Что вам нужно? — устало спросил я незнакомого мужчину. Незнакомец вытащил из кармана удостоверение и протянул его мне. «Отдел социального обеспечения г. Нью-Йорка», — прочел я и вопросительно взглянул на сутулого, похожего на хорька мужчину. — Меня зовут мистер Морган, — представился он. — Мне надо задать вам несколько вопросов. — Только не сейчас, мистер Морган. — В ваших интересах ответить на них немедленно, мистер Фишер. До мисс Снайдер дошли сведения, которые мы хотели бы проверить. — Хорошо. Задавайте свои вопросы, — сдался я, но не пригласил его пройти в квартиру. Инспектор осмотрелся по сторонам, достал свой блокнот и открыл нужную страницу. — Сегодня вы п.охоронили свою дочь? — бесстрастным голосом спросил он. Я молча кивнул. — Цветы и гроб, стоят сорок долларов, п.охороны и панихида — еще двадцать, так? — Вы забыли еще одну вещь, Морган, — проговорил я, едва сдерживая себя. — Католический обряд обошелся нам на десять долларов дороже. Итого — семьдесят долларов. Инспектор невозмутимо сделал какие-то пометки в блокноте. — А откуда вы взяли деньги, Фишер? — сощурил он левый глаз. — А вот это не ваше дело! — не выдержал я. — Нет, наше, — вежливо возразил он. — Вы находитесь на дотации государства, следовательно, потрудитесь объяснить, откуда у вас эти деньги? Уж не от ночных ли приработков, которые вы от нас скрыли? «Все-таки эта старая стерва что-то разнюхала», — подумал я. Инспектор победоносно улыбнулся, заметив мое замешательство, словно поймал величайшего преступника. — Как видите, мы не даром едим свой хлеб. Ну ничего, мистер Фишер, ничего, — снисходительно похлопал он меня по плечу. — Пока нам нужно только установить истину. — Истина заключается в том, — угрюмо ответил я, — что троим невозможно прожить на семьдесят два доллара в месяц. Чтобы не умереть с голоду, приходится подрабатывать — какое же это преступление? — Вы нарушили распоряжение властей города Нью-Йорка и можете быть лишены пособия, — бесстрастно констатировал Морган. — Итак, признаете ли вы, что работали по ночам? — Ничего я не признаю! — резко ответил я. — Но где же вы нашли семьдесят долларов, чтобы похоронить дочь? — Да, я похоронил ее, — вскипел я, — это все, что я смог сделать для своего ребенка. Если бы у меня действительно были деньги, неужели вы думаете, что я ждал бы вашего паскудного лекаря и не вызвал бы настоящего специалиста? Возможно, сейчас моя дочь была бы жива. Морган не сводил с меня холодного взгляда. В лице у него не было ни тени сочувствия. — Так вы работали по ночам? — повторил он свой вопрос. Я сгреб его за грудки и приподнял. — Да, я работал по ночам, — выдохнул я. Инспектор побледнел и, вытаращив глаза, пропищал: — Сейчас же отпустите меня, мистер Фишер. Вы усугубляете свою вину. Но мне уже было все равно. Я врезал ему по морде, и он как мячик отлетел к стене и замер, испуганно вытаращив на меня глаза. Я сделал к нему шаг. Сейчас я вполне мог убить его. Струйка крови стекала из его разбитого носа. Он проворно встал на четвереньки и так, по-собачьи, запрыгал вниз по лестнице. Ногой я придал ему ускорение. — Мы лишим вас пособия! Вы сдохнете с голоду! — затявкал он снизу. — Если ты еще раз появишься здесь, я вышибу твои мозги, — крикнул я и захлопнул дверь. — Кто это был? — спросила Нелли из спальни. Я попытался ответить как можно спокойнее: — Какой-то хорек из службы социального обеспечения. — Что ему было нужно? — Ничего особенного, детка. Пришел задать несколько вопросов. Ложись, дорогая, и не волнуйся. — Они узнали, что ты работаешь по ночам, — догадалась она. — Ложись, малышка. Тебе нужно отдохнуть, — попытался я уйти от ответа. — Дэнни, они все знают? — Ну и что с того, что знают? Теперь это не важно. Пусть подавятся своим пособием. Теперь мы сможем прожить на то, что я зарабатываю в баре. Шеф обещал мне прибавку. Заметив в ее глазах слезы, я сел на постель. — Все у нас неладно, Дэнни, — безнадежно произнесла она. — Даже в такой день. Неприятности, одни неприятности. Что за беспросветность! — Вот увидишь, милая, дела еще выправятся… Она продолжала смотреть на меня с тоской. — Нет, Дэнни. Нам никогда не выкарабкаться. Я принесла тебе одни несчастья… — Сейчас же прекрати говорить глупости! — воскликнул я. — Мы должны надеяться на лучшее. Вот увидишь, все еще образуется. Она продолжала так же печально смотреть на меня. — На что надеяться? Ты даже не знаешь, работаешь ты еще или нет. Ведь ты не появлялся в баре четыре дня. Тут я вспомнил, что даже не позвонил Джеку. Тревога охватила меня. В баре, за стойкой, кроме Джека стоял новый парень. — Привет, Джек, — сказал я, стараясь казаться спокойным. — Привет, Дэнни, — без особого энтузиазма ответил он. — У меня несчастье, Джек, я не мог прийти раньше. Он осуждающе посмотрел на меня и укоризненно спросил: — Что ж это у тебя за горе, что ты не мог даже позвонить? Я две ночи горбатился здесь за двоих, а от тебя ни слуху ни духу. — Джек, я похоронил дочь… На мгновение в баре воцарилась тишина. — Ты не шутишь, Дэнни? — Такими вещами не шутят, Джек. — Извини, старик. Прими мои искренние соболезнования! — Его глаза потеплели и стали еще более виноватыми. Парень за стойкой с притворным безразличием усердно тер и без того блестевшие стаканы. — У тебя новый парень, — заметил я. Джек неловко кивнул и тихо произнес: — Я не знал, что с тобой… А в одиночку, сам знаешь, здесь немного наработаешь… — У тебя есть что-нибудь для меня? — прервал я его, стараясь придать своему голосу беспечность, что, впрочем, мне плохо удалось, так как от его ответа зависело, будет ли у нас с Нелли завтра что поесть или нет. — Пока ничего, Дэнни. Извини. Может быть, позже. Жаль, что ты мне не позвонил. Парень за стойкой облегченно перевел дыхание. — Ну, тогда пока, Джек. — Пока, Дэнни. Позванивай. Я вышел на улицу, ломая голову над тем, как сообщить это убийственное известие Нелли. И все же я решил пойти домой. Я отправился пешком — истратить пять центов на проезд — слишком большая роскошь в моем положении. К тому же мне хотелось оттянуть встречу с женой. Когда я подошел к дому, было уже около девяти вечера, И хотя на улице было довольно свежо, у меня взмокла рубашка, пока я поднялся по лестнице. Постояв немного в коридоре, я наконец решился и распахнул дверь. В прихожей горел свет, но в квартире стояла странная тишина. — Нелли! — позвал я, вешая куртку. Послышался звук шагов, незнакомый мужской голос произнес: — Это он! Резко обернувшись, я увидел Нелли и рядом с нею двух мужчин. Один из них был мне уже знаком — инспектор Морган. На его распухшем носу красовался свежий пластырь. Второй мужчина шагнул вперед и предъявил мне полицейский жетон. — Дэниель Фишер? — строго спросил он. — Да. — Мистер Морган выдвинул против вас обвинение в оскорблении действием при исполнении служебных обязанностей. Вам придется пройти со мной. Да, день завершался великолепно… — Мне можно переговорить с женой? — спросил я. Он внимательно осмотрел меня с ног до головы и кивнул. — Переговорите. Мы будем ждать вас в гостиной. Морган хотел было что-то вставить, но полицейский решительно подтолкнул его к выходу. — Теперь недолго, сынок, — отечески пожурил он Моргана. Я мысленно поблагодарил этого седого человека. — Опять без работы? — спросила Нелли, как только они вышли. Я промолчал. Она замерла на мгновение, потом со слезами бросилась в мои объятия. — Дэнни, дорогой мой, любимый! Что же нам теперь делать? Я молча гладил ее чудесные волосы. Весь мир отвернулся от нас. Она встревоженно заглянула мне в глаза. — Что они с тобой сделают? Я безразлично пожал плечами. Я так устал от всего этого, что мне и вправду было на все наплевать. Если бы не она, я бы был готов покончить счеты с постылой жизнью. — Наверное, задержат меня на пару дней до слушания дела. Потом назначат штраф и отпустят… — Но нам нечем заплатить штраф. А вдруг тебя посадят в тюрьму? Морган грозился… — А, этот хорек… Судьи не знают всех обстоятельств, а когда узнают, то непременно отпустят меня. Не беспокойся. В дверь постучали, не громко, но настойчиво. — Ложись спать, Нелли, и ни о чем не беспокойся. Утром я буду дома. — Правда? — с надеждой спросила она. — Правда! Морган торжествующе ухмылялся, пока мы шли по улице. — Ну что, Фишер, я говорил тебе, что еще вернусь?! Я тоскливо молчал, зато полицейский рявкнул: — Морган, заткнись. Парню и так досталось, а тут еще ты нервы из него тянешь. Было заметно, что полицейскому не нравится дело, которым ему пришлось сегодня заниматься. Это был спокойный ирландец, который, видимо, не от хорошей жизни пошел в полицейские. Через два квартала я спросил: — Что обычно бывает за дела вроде моего? — Назначается судебное разбирательство об оскорблении личности, — ответил ирландец. — А до слушания меня отпустят домой? — Отпустят… Но нужен залог. — Сколько? — Не меньше пятисот долларов, — ответил полицейский, сочувственно взглянув на меня. — Тебя засадят в тюрьму! — злорадно пискнул Морган. Я опешил и остановился. — Но они не могут сделать этого! — воскликнул я. — У меня болеет жена. Мне обязательно нужно вернуться. Полицейский взял меня за рукав. — Очень жаль, но ничем не могу тебе помочь. Я должен доставить тебя в участок. — Но Нелли? Она в таком состоянии! Она пропадет без меня! — Спокойно, парень, — полицейский покрепче взял меня за плечо. Мы пошли дальше. В газетах писали, что слушания иногда затягиваются на несколько месяцев… Надо было что-то предпринимать, но что? Мы остановились по красному знаку светофора. К перекрестку подползал длинный серебристый рефрижератор. Полицейский ослабил свою хватку и, как мне показалось, легонько, подтолкнул меня в спину. Я рванул вперед перед самым капотом огромной машины, оттолкнув со своего пути Моргана. Сзади раздались крики и ругань, но я не оборачивался. — Стой! Держи его! — пронзительно визжал Морган. Трель полицейского свистка ударила в уши. Добежав до угла, я оглянулся. Морган лежал в канаве, над ним склонился полицейский. Ирландец изо всех сил свистел в свою дудку и махал в мою сторону рукой, — казалось, что он машет мне: беги, скорей беги! [/QUOTE]
Вставить цитаты…
Ответить
Главная
Форумы
РАЗДЕЛ ДОСУГА С БАНЕЙ
Библиотека
Роббинс "Камень для Дэнни Фишера"